— От композиторов существуют надёжные средства предохранения, и мне они настолько нравятся, что я ношу их с собой всегда, и без них у меня ничего не было ни разу в жизни, во избежание сюрпризов. Потому что я настолько не люблю сюрпризы, что делаю тесты каждый месяц, и положительного теста я не видела никогда. И сейчас не увижу, я могу быть уверена в этом, потому что я сделала для этого всё возможное, так что можете расслабиться.
— Спасибо, мне легче, — он как-то мигом изменился, как будто действительно расслабился. Она посмотрела на него с подозрением, он прищурил один глаз и признался: — На фестивале присутствовали разные жрецы и гадатели, мы к ним не подходили, во избежание конфузов, но они нас видели. И их о нас потом всякие любопытные и заинтересованные расспрашивали. Жрицы МаРа продолжают настаивать на том, что вы беременны мальчиком. Жрицы РаНи утверждают, что точно нет, более того, вы невинны как дитя, поэтому ходить должны в их храм, а не к МаРа. Жрец Люциуса, это бог просвещения и образования, сказал, что всё это ерунда, вы созданы для великих открытий, поэтому для вас будет лучше постричься в сан и служить Люциусу. Если что, я не рекомендую — это карнский бог, жреца пригласили сюда по старой дружбе, он здесь не работал, а отдыхал, поэтому он был сильно пьян, когда это говорил. А жрецы СоРа и СэРа вообще сказали, что вы не можете иметь детей, но зато построите великолепную карьеру в преподавании и наставничестве, если пойдёте в их храм. Они держат приюты для детей и бездомных. Тоже не рекомендую — работа собачья, я там когда-то работал, очень недолго, но очень впечатляюще.
— Когда вы успели?
— Когда по империи бегал от охотников за головами. Думал, отсижусь тихо на казённых харчах. Ага, щазже.
Вера смотрела на него круглыми глазами, он улыбнулся и развёл руками с наигранным равнодушием:
— Я прожил долгую жизнь. Много чего успел, но много чего и... не успел. Пока ещё, — он посмотрел на запястье, как будто надеялся найти там часы, но их там не было, он сам над собой посмеялся, достал часы из рукава и положил на стол, указал на них Вере с подозрительно смущённым видом: — Засиделись мы. Спать пора.
Она смотрела на него, ожидая продолжения — он выглядел так, как будто это всё прелюдия, а суть заявления будет вот-вот. Но заявления всё никак не было, зато министр начинал выглядеть всё более смущённым и не знающим, куда себя деть, или как перейти к тому самому заявлению.
8.44.29 Чёрная свеча и чай "как раньше"
Вера решила его не смущать, отвела глаза, стала смотреть на стены, министр вроде бы расслабился, но не особенно, стал делать какие-то лишние движения, поправлять рукава, они никак не хотели ложиться нормально, Вера обратила внимание, что в одном из рукавов что-то было, в том зашитом углу, который здесь использовался как карман. Она вопросительно посмотрела на министра, указав глазами на этот рукав, он нервно улыбнулся, достал и показал — белая ткань, сложенная, Вера не поняла и решила спросить:
— Что это?
Он смутился ещё сильнее и расправил двумя руками, чтобы она увидела — перчатки. Вера заинтригованно улыбнулась и сказала:
— Ну, размер явно не мой.
— Мой, — кивнул министр, и остался сидеть с опущенными глазами.
Картина была настолько драматичная, что его хотелось сфотографировать и отправить Милке, но было жмотно таким делиться.
— Вы всё-таки созрели для эксперимента?
— Нет, я ровно такой же зелёный, как и два часа назад, — он скомкал перчатки и засунул обратно в рукав, поглубже. Вера смотрела на него прямо, совершенно не скрывая того, что не верит ни единому слову.
Она молчала и смотрела на него, он тоже попытался посмотреть, но молчания не выдержал:
— Просто вы сказали про капитанов, я вспомнил, что у меня есть карнский парадный мундир, ни разу не надетый. И к нему идут перчатки, тоже ни разу не надетые. Примерил — китель как раз. Я почему-то думал, что я вырос. А я уже не расту.