Хитрец. Игра на Короля

Не прошло и пары минут, как крутившийся неподалеку Чьерцем вдруг закатил глаза, пошатнулся и начал ловить ртом воздух. Мгновение – и из носа чародея полилась кровь. Несмотря на беспомощные попытки месье Васбегарда прикрыть лицо рукой, красное выразительно сочилось меж его пальцев. Сам месье Васбегард вдруг сделался непередаваемо бледным, и весь его внешний вид выдавал в нем намерение вскорости сомлеть.

Первой на помощь к чародею поспешила сама хозяйка салона. Подойдя к нему так, чтобы заслонить неприятное зрелище гостей, синьорина Нолетт-Бессонти заботливо приложила ко лбу чародея одну руку, а другой попыталась нащупать на его шее пульс.

Сердобольность, отметила я ее первую слабую черту, а за ней и вторую – деятельность.

– Ах! – воскликнула наконец Эрсилия, и ее драматическое сопрано прокатилось по испуганной зале. – Платок, принесите платок! Быстрее!

Нескольким дамам сделалось дурно.

Где-то в толпе затерялся Кадван, весьма удачно превратившийся в незаметное подобие себя. Он понимал, что не был здесь нужен, но Хитрец отправил его с нами на тот случай, если для нашего спасения из разъяренной толпы потребуется лишняя пара мужских рук. На приеме мы с Бермом изображали незнакомцев, но в тот момент я все же нашла парня глазами. Переглянувшись, мы негласно сошлись на том, что беспомощность в исполнении Васбегарда выглядела весьма правдоподобно.

Разумеется, первой, кто согласился принести свой платок в жертву кровавым потокам, оказалась «родная сестра» пострадавшего Келаи Васбегард.

– Пропустите! – воскликнула я и, мягко расталкивая окружающих, стала пробираться к эпицентру катастрофы. – Драгоценный брат мой, с тобой опять это приключилось?

– Прошу прощения, прошу прощения, – слабым голосом лепетал Чьерцем, прикрывая нос рукой; однако между делом он успел посмотреть на меня недовольным взглядом.

Никто из окружающих прежде не видел, чтобы человек терял так много крови. Даже мужчины замешкались. Но Эрсилия отважно приняла мой платок; она вытерла кровавые подтеки с шеи чародея и его воротничка и только потом передала испачканную материю Чьерцему в руки.

– С ним такое уже бывало! Я знаю, как облегчить его страдания! – объявила я во всеуслышание.

– А я как хозяйка не могу оставить вас и вашего брата без присмотра, – откликнулась взволнованным голосом синьорина. – Подскажите, как вам помочь?

Я предложила сопроводить Чьерцема в небольшую комнату, где можно будет открыть окна, чтобы лопнувшие сосуды носа сузились на холоде. Эрсилия тут же попросила гостей расступиться; поддерживая чародея с двух сторон и выслушивая его слабые благодарности, мы покинули бальную залу. Синьорина Нолетт-Бессонти сама вела нас по ярко освещенной анфиладе[70], распорядившись, чтобы слуги не беспокоились и не шли за нами вслед.

Комната, где синьор Васбегард мог бы прийти в себя, была найдена за пару минут, и мы помогли ему разместиться на диванчике. Затем синьорина Эрсилия самостоятельно распахнула три больших, выходивших на задний двор окна. Сегодня по всему периметру особняка установили десятки фонариков, чтобы блистательный вечер не был омрачен темнотой.

В комнате тут же задышало морозом, и я поежилась.

– Ах, и почему я не имею привычки нанимать врача, когда у меня собирается множество гостей? – сокрушалась хозяйка салона. – За ним уже послали, но, боюсь, пройдет вечность, пока он доберется до нас!

– Не переживайте, – успокоила ее я. – К приезду врача мой брат совсем оправится. Уверяю вас, с ним такое случалось и раньше, и нам нечего бояться.

Мне пришлось проявить чудеса интуиции и изобретательности и вспомнить все свои познания в медицине, чтобы догадаться, какие же средства применяют в случае эпистаксиса. Синьорина участливо выслушала доводы и послала за полотенцем и льдом, которые, по моему замыслу, следовало приложить к носу болезного.

– Я не видела вас прежде, – сказала она, когда Васбегарду была «оказана помощь» и мы отошли к стойке с чашей, в которой могли ополоснуть руки. – Определенно, встреть я вас раньше, я бы наверняка запомнила это прекрасное аметистовое ожерелье! Смею заверить, у меня прекрасная память на все, что имеет фиолетовый цвет.

– У нас с Чьерцемом разные матери, – скромно улыбнулась я. – Долгое время мы спорили насчет отцовского имущества и потому не общались. Стоит ли говорить, что неприятное чувство соперничества не позволяло мне посещать салоны вместе с ним.

– Понимаю, – согласилась Нолетт-Бессонти. – Тем более ценно примирение! Я рада, что за синьором Васбегардом есть кому присматривать. Не окажись вы здесь, мы все не знали бы, как поступить!

Чьерцем полулежал на диванчике, закрыв глаза, будто кровопотеря лишила его сил и клонила в сон. Но на самом деле одельтерский маг, слушая всю эту глупую болтовню, силился не рассмеяться.

Мы с синьориной переглянулись и, видя «страдания» Васбегарда, перешли на шепот.

– Было бы интересно узнать, чем занимается такая великодушная синьорина, – сказала моя собеседница после того, как слуги ее унесли окровавленные полотенца.