Хитрые мордашки

Я надеялась, что она права, но знала, что это не так. Я подозревала, что Петра все-таки сдержала свое слово и позвонила в полицию сразу же после того, как я ушла от нее. И, честно говоря, она все правильно сделала.

– Возьму трубку, скоро вернусь.

– Хорошо. Я пока приготовлю пирожные для офицера Джексона.

Я показала ей поднятый вверх большой палец и нажала на кнопку «Ответить», направившись по лестнице вниз, чтобы поговорить наедине.

– Алло? Брэнсон? – Начало хорошее, мой голос звучал относительно спокойно и непринужденно.

– Фред. – Произнося мое имя, Брэнсон говорил совсем не спокойно и непринужденно. Скорее напряженно и зло. Всякая надежда, что все пройдет гладко, испарилась.

– Как ты?

Брэнсон не ответил на мой вопрос.

– Мы обсудили все вчера вечером. Я все ясно и четко тебе изложил.

Вчера, когда мы с ним разговаривали, я чувствовала себя совсем иначе, но сегодня, отругав себя за то, как я общалась с Петрой, я почувствовала себя виноватой. И все же я хотела быть на сто процентов уверенной и не наболтать чего лишнего.

– Полагаю, Петра все рассказала тебе?

– Ну конечно.

Неа. Он был отнюдь не спокоен или расслаблен.

– Признаю. Сегодня я была сама не своя. Я потеряла самообладание.

На том конце провода Брэнсон молчал. Возможно, он ожидал, что я буду ссориться с ним. Он заговорил уже более спокойным голосом:

– Она пишет заявление о запрете на приближение. Но если ты пообещаешь, что не будешь к ней приближаться, постараюсь отговорить ее.

– Что?! – Теперь я стала напряженной и злой. – Ты серьезно? Я не запугивала ее. Запрет на приближение? Это безумие!

– Хорошо, тогда… – Брэнсон вздохнул, вероятно, оставив ту возвратившуюся к нему мягкость. – Давай попробуем еще раз. Я постараюсь отговорить ее, если…

– Отговорить ее? – в миллиардный раз за этот день я превратилась в ужасное чудовище. – Пусть пишет. Оно все равно никуда не пойдет. Это бессмысленно. Она просто хочет свести со мной счеты, отплатить мне головной болью.

– Ты приходила или не приходила к ней в кабинет, без приглашения, со своей собакой, и обвиняла ее в убийстве?

– Нет! Конечно нет. Я… – Черт побери! – Ну, я не обвиняла ее в убийстве. Такого я не говорила.

Брэнсон тяжело вздохнул:

– Этого достаточно, чтобы отговорить ее. Фред, позволь мне повторить, если вчера вечером я неясно выразился. Не вмешивайся в это дело. Тебя это не касается. Если ты выполнишь мою просьбу, я помогу тебе выпутаться. Если нет, тогда я не только не буду защищать твои права, но и сам напишу заявление.

К моему большому раздражению, я снова почувствовала гнев, и на этот раз намного сильнее. Еще я ощущала обиду и предательство.

– Зачем ты так со мной?

– Потому что… – Его голос задрожал, и я услышала настоящего Брэнсона или, по крайней мере, того, кого я считала настоящим Брэнсоном. – Это моя работа. – А затем этот Брэнсон пропал, его голос вновь стал твердым и холодным, словно камень. – Так что позволь мне делать свою работу, а ты займись своей.

Я отключила вызов.

Двенадцать

Услышав сопение за той стороной двери, мы с Ватсоном остановились у крыльца.

– Кто знает, куда мы сейчас попадем. Эти монстры наверняка разрушили наш дом. Может быть, надо было запереть их в собачьем лабиринте, на всякий случай. – Я с сочувствием взглянула на Ватсона, но вздрогнула, посмотрев в эти большие карие глаза. Я наклонилась и взяла в свои ладони его сладкую лисью мордочку. Я прижалась головой к его лбу. – Прости, что я сегодня такая раздражительная.

Ватсон чихнул, высунул язык, чтобы лизнуть свой нос, а заодно захватил и мой.

Я засмеялась, но не оттолкнула его, как оказалось, я нуждалась в этом.

– Я сделаю вид, что это был поцелуй прощения, и что ты не просто плюнул на меняя – Я потрепала его за щеки еще пару секунд. – Правда, прости меня. Не знаю, почему мне казалось, что ты предал меня. Ты можешь любить кого хочешь безо всяких на то причин.

Произнеся эти слова, я поняла то, что должно было быть для меня очевидным. Хоть я и не понимала, что будет с нашими отношениями с Брэнсоном… Нет… неправда. Я очень хорошо понимала, что будет с нашими с Брэнсоном отношениями. Я просто не знала, когда или как быстро мы там окажемся. Но теперь… Я снова не понимала, что в итоге будет между мной и Брэнсоном. Нет, тоже неправда. Я понимала, но точка назначения изменилась, и меня удивляло, что я чувствовала такую боль от этого, как много эмоций из прошлого это пробудило, из моего брака, из моего развода, из всех тех долгих лет после него.

Я слегка отодвинулась от Ватсона, чтобы взглянуть ему в глаза:

– Ну вот, теперь я занимаюсь самоанализом, сидя на крыльце со своей собакой. Ты наверняка думаешь, что я сошла с ума.

Ватсон так очаровательно наклонил голову набок, как умел только он. Я ясно понимала его мысли. Единственное, отчего вы могли бы сойти с ума, леди – это если бы вы думали, что я и так не знаю, что вы сумасшедшая.