Хюльдра

Последнее время, не находя ответов на свои вопросы, он срывался на Марине. Пелена мягкости и ласки, которой она прикрывалась от его безумия до сих пор, от агрессивных нападок быстро истончилась и стала бесполезной. Марина чувствовала, что еще чуть-чуть, и Лаврович примется ломать ее: разрушать, подавлять, подчинять, уничтожать ее личность – словом, делать все то, что собирался сделать с маленькой Заваркиной, женившись на ней. Марине стало страшно.

- Как же она терпела его все это время? – тихо удивилась Марина, увернувшись от запущенной в ее голову чашки.

Но она не Алиса. Она будет защищаться.

Сперва она решила прибегнуть к проверенным методам подчинения – медикаментозным. Но Ибатуллин находился под следствием, его лаборатория была опечатана, его экспериментальные препараты были изъяты и проходили экспертизу. Тогда Марина, перелопатив кучу психологической литературы, записалась на прием к психотерапевту, чтобы выпросив у того антидепрессанты. Ее затея провалилась: врач принял ее за наркоманку и вежливо, но настойчиво попросил покинуть его кабинет.

- Видимо, я слишком нормальная, - решила Марина.

Исчерпав свою фантазию и не найдя ничего лучше, она сменила свою приторную нежность на жестокость, схожую с той, с которой она управлялась с движением «Новый век» и сотнями своих подопечных. В конце концов, на Лавровича у нее были почти такой же рычаг давления – видео.

- Ты изнасиловал ее, - сказала она однажды вечером, когда Лаврович снова завел свою шарманку о «недопустимостях», - ты сделал с ней ужасную вещь, и она тебя никогда не простит.

Лаврович бросил на нее больной взгляд и остаток вечера провел, закрывшись в ванной. Марина смогла сделать маникюр, выпить чаю и посмотреть телевизор.

- Она выходит замуж.

- Она тебя больше не любит.

- Ты давно видео пересматривал?

Этими обидными репликами – по одной за вечер – Марина освободила себе почти целый месяц. Но Лаврович адаптировался к этому стрессу: его речи, пестревшие обвинениями, окрасились жалобными интонациями и репликами о возможном скором прощении.  Марина поменяла тактику. Она помнила об одном необычайном свойстве Алисы Заваркиной: со временем она забыла нанесенные ей обиды, словно обнуляла счетчик, каждый раз начиная отношения с человеком заново.

- Ты ей не нужен.

- Ты скучен.

- Ты зануда.

Все повторялось: Лаврович уходил в ванную, Марина наслаждалась покоем. Она понимала, что планомерно доводит его до нервного срыва, но в ее положении не приходилось особенно привередничать. Сделка ее тяготила, и она готова была пожертвовать его психическим здоровьем ради своей свободы.

- Возможно, удастся запереть тебя в психушку, - сказала она закрытой двери в ванную, нарезая себе бутерброд.

В ноябре к стараниям Марины добавились усилия высших сил, в данном случае, сил, управляющих городом Б. Она понимала, что несмотря на просьбы ее сестры, Анфиса Заваркина не оставит насильника безнаказанным, и нанесет ему ущерб если не прямо, то исподтишка.

Сперва были мелочи, вроде пожарной инспекции, заявившейся в офис. Потом Лавровичем заинтересовалась налоговая, и пока он улаживал связанные с ней вопросы, кто-то взломал его сайт, наполнив раздел «Портфолио» скриншотами порносайтов. Видимо, над его «уничтожением» работала целая команда медиамаркетологов, потому что в течение следующих трех дней ссылки на поддельное портфолио расползлись по тематическим ресурсам, и до конца недели, каждая собака в городе Б знала фамилию Лавровича в неприятном контексте. Репутация была подмочена.

- Все это ерунда! – отрезал Лаврович, - детский лепет!

На следующей неделе от него ушли два крупных клиента из города Б. Еще через два дня слились двое из Сибири и Западной Украины, объяснив свое решение неким звонком, поступившим якобы от доверенных лиц. Вымышленные или реальные доверенные лица поведали им, что Лаврович – мошенник.

В пятницу в его квартире в престижном районе «Ракушка» объявились судебные приставы и объявили пребывающему в прострации хозяину, что отчуждают собственность в связи с неуплатой кредита. Никакие уверения в том, что это – ошибка, и никакого кредита не было и в помине, суровые государственные мужи скорбно покачали головами и велели паковать носочки.

На стадии поливания грязью в социальных сетях Марине казалось, что за травлей стоит старшая Заваркина: уж больно происходящее было похоже на проводимые ею информационные войны. Но вскоре стало понятно, что Лаврович не поделил Алису с кем-то очень могущественным. Рассмотрев ситуацию и так и сяк, Марина решила, что у девчонки вполне мог быть влиятельный любовник, который мстит за ее изнасилование.

Она с любопытством следила за развертыванием событий. Им была дана неделя передышки, в течение которой Лаврович доказывал всем – приставам, налоговой, клиентам – что он – не верблюд, а Марина тихо посмеивалась. За три месяца вынужденной совместной жизни, она возненавидела его всей душой.