Хижина дяди Тома

— Все правильно, — сказал тот, в свою очередь пересчитав деньги. — А теперь проставьте вот тут и тут вашу подпись.

Мистер Шелби торопливо взял обе купчие[9], подписал их и отодвинул в сторону вместе с деньгами. Ему, видимо, хотелось поскорее покончить с неприятным делом. Гейли вынул из своего потрепанного саквояжа лист пергаментной бумаги и, просмотрев его, передал мистеру Шелби, который потянулся за ним, стараясь не выдать своего нетерпения.

— Ну, вот и покончили, — сказал работорговец, вставая из-за стола.

— Да, покончили, — в раздумье проговорил мистер Шелби и, глубоко вздохнув, повторил: — Покончили!

— А вы как будто вовсе и не рады! — удивился работорговец.

— Гейли, — сказал мистер Шелби, — я надеюсь, вы будете помнить, что дали мне честное слово не продавать Тома в неизвестные руки.

— Да вы сами только что это сделали, сэр, — сказал работорговец.

— Как вам известно, меня вынудили к этому обстоятельства, — высокомерно ответил Шелби.

— И меня могут вынудить, — сказал работорговец. — Да ладно, я уж постараюсь подыскать вашему Тому местечко получше. А что касается хорошего обращения, так на этот счет можете не беспокоиться. Чего, другого, а жестокости во мне, благодарение создателю, и в помине нет.

Памятуя прежние доводы, которые Гейли приводил в доказательство своей гуманности, мистер Шелби не очень-то был обнадежен его заверениями, но так как ни на что другое рассчитывать ему не приходилась, он молча проводил работорговца из комнаты и, оставшись один, закурил сигару.

Глава V ПОКАЗЫВАЕТ, КАК ОДУШЕВЛЕННАЯ СОБСТВЕННОСТЬ ОТНОСИТСЯ К ПЕРЕМЕНЕ ХОЗЯЕВ

Мистер и миссис Шелби ушли к себе в спальню. Сидя в большом кресле, мистер Шелби просматривал дневную почту, а его жена стояла перед зеркалом и расчесывала волосы, так искусно уложенные Элизой. Увидев побледневшее лицо и запавшие глаза своей служанки, миссис Шелби отпустила ее в тот вечер раньше обычного и велела ложиться спать. И сейчас, причесываясь на ночь, она вдруг вспомнила их недавний разговор — и спросила мужа небрежным тоном:

— Да, кстати, Артур, кто этот неотесанный субъект, которого вы сегодня привели к обеду?

— Его зовут Гейли, — ответил Шелби и беспокойно задвигался в кресле, не поднимая головы от, письма.

— Гейли? А кто он такой и что ему здесь понадобилось?

— Я вел с ним кое-какие дела, когда был последний раз в Натчезе, — сказал мистер Шелби.

— И на этом основании он теперь считает себя своим человеком в нашем доме и напрашивается к обеду?

— Нет, я сам его пригласил. Надо было подписать счета.

— Он работорговец? — спросила миссис Шелби, подметив смущенный тон мужа.

— Откуда вы это взяли, дорогая? — сказал Шелби и взглянул на нее.

— Да, собственно, ниоткуда. Просто вспомнила, как Элиза прибежала ко мне после обеда, расстроенная, вся в слезах, и уверяла, будто бы она слышала, что работорговец предлагал вам продать ее мальчика. Такая чудачка!

— Она слышала? — повторил мистер Шелби и несколько минут не отрывал глаз от письма, не замечая, что держит его вверх ногами.

«Рано или поздно это выяснится, — думал он, — лучше уж признаться сейчас».

— Я отругала Элизу, — продолжала миссис Шелби, расчесывая волосы, — и сказала, что вы никогда не ведете дел с подобными людьми. Ведь вам и в голову не придет продавать наших негров, особенно в такие руки.

— Да, Эмили, — сказал ее муж, — до сих пор не приходило. Но теперь дела мои складываются так, что ничего другого не придумаешь. Кое-кого придется продать.

— Этому человеку? Немыслимо! Мистер Шелби, да вы шутите!

— К сожалению, нет, — сказал Шелби. — Я решил продать Тома.

— Как! Нашего Тома? Доброго, преданного негра, который служит вам с детских лет! Мистер Шелби! Вы же обещали освободить его, мы с вами столько раз говорили ему об этом! В таком случае, меня ничто не удивит, меня не удивит даже, если вы захотите продать Гарри, единственного сына несчастной Элизы! — В словах миссис Шелби слышались и негодование и горечь.

— Хорошо, Эмили, узнайте же все до конца. Я решил продать Тома и Гарри. И не понимаю, почему вы считаете меня каким-то извергом! Другие делают это чуть ли не ежедневно.

— Но почему вам понадобилось продавать именно их? Мало ли у нас других негров, если уж надо кого-то продать?

— Потому что за них дают самую высокую цену — вот почему. Вы правы, можно было бы выбрать кого-нибудь еще. Этот человек предлагал мне большие деньги за Элизу. Вас это устраивает?

— Негодяй! — воскликнула миссис Шелби.

— Я даже не стал его слушать, щадя ваши чувства. Отдайте мне справедливость хотя бы в этом.

— Простите меня, — сказала миссис Шелби, овладев собой. — Я напрасно погорячилась. Но это так неожиданно! Позвольте мне хотя бы замолвить слово за этих несчастных. Том— негр, но сколько в нем благородства, сколько преданности! Я уверена, мистер Шелби, что, если б это понадобилось, он отдал бы за вас жизнь.

— Да, знаю. Но зачем об этом говорить? Я. не могу поступить иначе.