Хижина дяди Тома

— Касси, бедная! — прошептала Эммелина. — Гони от себя эти мысли. Если господь дарует нам свободу, может быть, он вернет тебе и дочь. А если нет, я стану твоей дочерью. Мне, верно, уж не суждено встретить мою несчастную мать. Касси, хочешь ты этого или не хочешь, а я люблю тебя!

Кроткая, бесхитростная душа победила. Касси села рядом с Эммелиной, обняла ее и стала тихонько гладить мягкие каштановые волосы девушки.

— Эмми! Эмми! — говорила она. — Если б ты знала, как изголодалось мое сердце! Как оно вянет, не зная, на кого излить материнскую любовь! — Она ударила себя рукой в грудь: — Здесь пусто, здесь все умерло!

— Не надо отчаиваться, Касси! — сказала Эммелина. — Надежда на спасение — вот наша путеводная звезда!

* * *

Облава затянулась, участники ее не жалели сил, но вернулись домой ни с чем. Касси с ядовитой, ликующей усмешкой смотрела на хозяина, когда он, усталый и совершенно обескураженный, слез с лошади у крыльца.

— Эй, Квимбо! — крикнул Легри, развалившись на диване в гостиной. — Приведи-ка сюда Тома. Это он во всем виноват, старый плут. Я с него шкуру спущу, а дознаюсь, в чем тут дело!

Сэмбо и Квимбо, ненавидевшие друг друга, сходились только в одном: в острой ненависти к Тому. Легри говорил им, что собирается сделать нового негра старшим надсмотрщиком на время своих отлучек из дому, и этого было достаточно, чтобы они почувствовали в нем соперника. Когда же Том впал в немилость у Легри, ненависть, горевшая в их рабских душонках, вспыхнула с еще большей силой. Вот почему Квимбо с такой охотой бросился выполнять распоряжение хозяина.

Том сразу догадался, зачем его зовут. Он был посвящен в план побега и знал, где прячутся Эммелина и Касси. Знал он и деспотическую натуру человека, к которому его вели. И все-таки ему легче было бы пойти на смерть, чем выдать беззащитных женщин.

Он поставил корзину меж рядов хлопка и пошел за Квимбо.

— Ну, теперь берегись! — говорил великан-негр, подгоняя свою жертву пинками. — Хозяин просто рвет и мечет. Теперь не отвертишься. Так тебе всыплют, что не скоро очухаешься! Будешь знать, как побеги устраивать!

Легри вышел им навстречу.

— Ага, дождался, голубчик! — сквозь стиснутые зубы прошипел он, хватая Тома за шиворот. — До того ты меня довел, что я решил тебя убить!

— Что ж, хозяин, убивайте, — покорно ответил Том.

— Да… я решил… убить… тебя, — продолжал Легри с ужасающим спокойствием, — и убью, если ты не признаешься мне во всем. Где они?

Том молчал.

— Слышишь? — как разъяренный лев, взревел Легри и топнул ногой. — Признавайся!

— Мне нечего вам сказать, хозяин, — медленно и твердо проговорил Том.

— И ты смеешь отпираться?

Том стоял молча.

— Говори сию же минуту! — рявкнул Легри, ударив его кулаком по лицу. — Ты знаешь, где они?

— Знаю, хозяин, но сказать ничего не могу. Убейте меня, я готов к смерти.

Легри тяжело перевел дух, стараясь сдержать обуревавшую его ярость, схватил Тома за локоть и прохрипел ему в самое лицо:

— Слушай, Том, ты думаешь, на этот раз тебе тоже все сойдет с рук? Нет, ошибаешься! Теперь я решил твердо и даже с убытками не посчитаюсь. Ты всегда шел мне наперекор. Больше я этого не потерплю! Одно из двух: либо я подчиню тебя своей воле, либо убью. Всю кровь из тебя выпущу капля за каплей, а на своем настою! — И в полном неистовстве он одним ударом сбил Тома с ног.

Описание жестокостей оскорбляет нас, наполняет гневом наше сердце. Нам неприятно знать о мерзких поступках людей, но увы, Америка, такие злодеяния совершаются под защитой твоих законов! Знает о них й церковь — знает и, по сути дела, безмолвствует!

* * *

— Будто и не дышит, хозяин, — сказал Сэмбо, против воли тронутый долготерпением Тома.

— Бей его, бей, пока не признается! — крикнул Легри.

Том открыл глаза и посмотрел на него.

— Несчастный! — прошептал он. — Ты все равно ничего со мной не сделаешь, — и потерял сознание.

— Ну, кажется, подох! — Легри наклонился к нему. — Так и есть… Что ж, по крайней мере, замолчит теперь навсегда.

Но Том был жив. Его непоколебимое мужество пронзило очерствевшие сердца Сэмбо и Квимбо, и, как только Легри ушел, они сняли несчастного мученика со скамьи и сделали все, чтобы вернуть его к жизни, думая в невежестве своем, что оказывают ему величайшее благодеяние.

— Что же мы наделали! Вот грех-то! — сказал Сэмбо. — А кто будет отвечать за это на том свете? Пусть хозяин и отвечает, с нас нечего спрашивать.

Они обмыли ему раны, положили его на подстилку из хлопка. Один из них сбегал в дом, выпросил у Легри коньяку, будто в награду за труды, и, вернувшись, заставил очнувшегося Тома выпить стакан до дна.

Глава XLI МОЛОДОЙ ХОЗЯИН

Два дня спустя в ясеневой аллее, ведущей к дому Легри, появилась тележка, в которой сидел какой-то молодой человек. Он остановился у крыльца, бросил вожжи на спину лошади, спрыгнул с сиденья и спросил, можно ли видеть хозяина плантации. Это был Джордж Шелби. Но, для того чтобы читатель узнал, как он попал сюда, нам придется нарушить ход повествования и вернуться немного назад.