Хижина пастыря

Финтан, конечно, мастерски умел вешать лапшу на уши. Только это тоже было внешним, типа камуфляжа. Стоило узнать старика получше, и ты начинал ощущать от него жар. Будто сидишь слишком близко к печке или у тебя температура поднимается. Раньше я испытывал такое лишь с одним человеком, с Ли. Опасное чувство, когда тебя замечают, тебя хотят. Видят твою душу глубоко и по-настоящему. Кайфово, но и жутко. Будто тебя поглощают. Вся кожа болит, словно ты за минуту вырос на два размера.

В ту последнюю ночь я многое мог бы сказать Финтану, если б не умирал от усталости, если б знал про завтрашние сюрпризы. Я обязательно вылез бы из спальника и сказал. Не обо мне и даже не о Ли, Монктоне или Магните. О самом Финтане. Да, раньше он творил что-то ужасное и был фиговым священником, но не это в нем главное, совсем не это.

Хотелось бы присочинить, будто я полночи бодрствовал и все думал про Финтана. На самом же деле я слишком устал. Спальник засасывал, точно губка. Я провалился в сон, просто исчез, как дождь, впитавшийся в землю.

Я проснулся от шума. От лязга. Кто там? Я медленно-медленно сел и вспомнил, что оставил «браунинг» в хижине. Даже ножа с собой не взял. Рюкзак до сих пор лежал на веранде.

Луна уже висела за моей спиной, но пока освещала все прекрасно. В хижине стояла тишина, поблизости никто не бродил. Озеро выглядело очень ярким, как молочное море. Мельница четко выделялась на его фоне, лопасти не вертелись. Лишь через несколько секунд я сообразил, что это за белая вспышка под мельницей. Взлетает и падает. Коза, которая пытается найти выход из дворика-ловушки и наскакивает то на калитку, то на ограду. Ерунда.

Я лег назад под простыню, чуть подтянул полы спальника, потому что немного похолодало. Коза не успокаивалась, звякала и брыкалась. Пару раз она заблеяла, но не помешала мне быстро уснуть.

Мне приснилось, как я опять пришел домой, сюда. Вернулся из долгого похода, вымотанный и голодный. На разделочном дереве, на распорке, висела коза. Рот наполнился слюной. Я ускорил шаг, захотел глянуть, много ли старик уже обработал, скоро ли поджарится мясо. Оказалось, еще и шкура не ободрана. Да и туша крупнее козы. Толще кенгуру даже. С задних ног стекала черная кровь, и я вдруг понял, что это мои собственные ступни болтаются над землей, мои голые ноги, грязные и в синяках, мой член, маленький и сморщенный, как улитка. Я поднял голову, посмотрел в свое лицо и увидел животное, из которого вместе с кровью вытекла вся дикость.

Я никогда не узнаю, могло ли все сложиться по-другому. Но я постоянно думаю и гадаю, не я ли виноват. Спрашиваю себя, а вдруг получилось бы лучше, если б я не сдулся в ту ночь, если б не раскис.

Я должен был настоять, грубо и жестко. Сразу, после возвращения в хижину. Заткнуть Финтану рот, как только этот маньяк чистоты завел песню про помойся-почисться. Приказать ему собираться, хоть бы и под дулом карабина. Ведь после похода на север я уже знал – мы на войне. Знал – надо валить немедленно, иначе беда. Если что, мать его, и нуждалось в срочной мойке-чистке, так это «браунинг», а не я. Но я слишком привык к болтовне и нытью Финтана. Привык уступать, лишь бы избежать скандала. Теперь-то я понимаю, что не оставалось времени ни объяснять новости, ни спорить про них, ни отдыхать и выступать утром со свежими силами. Нужно было немедленно сматываться.

Купание стало первой ошибкой. От него я размяк. Притормозил. Вместо того чтобы тут же начать собираться – втолкнуть Финтана в хижину, набить его рюкзак, сунуть в руки дробовик с патронами, – я позволил старому балбесу говорить, забалтывать мою тревогу. Это он умел. Легко забрасывал словами любую проблему, лишь бы погасла. Мы так швыряем одеяло на огонь. Если б я только заставил Финтана сняться с места! Дальше пусть бы себе тараторил хоть всю дорогу. Однако в том-то и дело. Он мог запудрить мозги даже самому закаленному. В результате я поддался голоду, поддался дикой усталости. Если бы я сохранил твердость и не растерял мозги, то сразу бы занялся делом, я знаю. Проверил бы экипировку. Бутыль для воды. Рюкзак. «Браунинг». Я бы заметил, чего не хватает.

И да, тогда все сложилось бы по-другому. Абсолютно все. Мы пошли бы на север, исправили мою страшную ошибку и двинулись дальше вдоль озера. Дали бы себе пять часов форы. Может, даже двенадцать. Часы, которые как раз все изменили бы. Да, если бы события обернулись по-другому, я бы не мчал сейчас по дороге, это правда. Но и не проводил бы вчерашний день, хороня людей.

Ладно, от моих «если бы да кабы» никакого толку. Речь не о том, чего не произошло. Зато я кое-что усвоил. Неважно, насколько ты умен, осторожен или удачлив, все равно некоторые ошибки повторяешь раз за разом. Из-за них и сам попадаешь в полную жопу, и другие страдают.