Хладные легионы

В свете лампы висящее на стене кабинета Арчет массивное тело Ангфала – черные железные витки, выпуклости – тускло поблескивало. Миниатюрные стекляшки, горящие зеленым и желтым, рассыпанные в беспорядке по всему корпусу Кормчего, глядели на полукровку, будто она очутилась в лесу, полном разномастных глаз, смотрящих из темноты. Отдаленно похожая на паука конструкция из элементов жесткого каркаса и раздутой центральной части посреди стены, ближе к потолку, никогда не двигалась – не могла, поскольку была приделана с помощью заклепок, – но неизменно производила впечатление существа, готового прыгнуть или просто неуклюже свалиться Арчет на голову. В том, как инженеры установили Ангфала, ощущалось что-то небрежное, хаотичное, и оно идеально подходило к хаосу бумаг, книг и сундуков с хламом, которыми был завален кабинет. Кормчий, однако, в нем доминировал. Его голос мог исходить из любой части уродливого тела или, если на то пошло, из любого темного угла комнаты.

– Ты выбрала интересное время, чтобы сообщить мне об этих делах, дочь Флараднама. Что именно тебя задержало?

Как и Манатан, Ангфал говорил с интонациями, наводившими на мысль о дружелюбном маньяке, беседующем с маленькой девочкой, которой он в любой момент может подарить блестящую монетку или прикончить ее, чтобы сожрать. В его голосе трудно было выделить человеческие эмоции. Но поскольку Арчет к нему давно привыкла, она расслышала, что Кормчий обеспокоен.

– Я была занята.

– Да что ты говоришь.

Она изо всех сил пыталась не оправдываться.

– Сейчас все… сложно.

– Не сомневаюсь. Кринзанц – коварный наркотик.

– Да я не об этом! Я была во дворце…

– Само по себе это замечательно, да. Молодец. Тем не менее, дочь Флараднама, ты должна была прийти ко мне с этим раньше.

– У меня, знаешь ли, собственное имя есть.

Даже для ее собственных ушей эти слова прозвучали по-детски обидно. Но после расставания с Рингилом у реки она пребывала во власти усталости и угрюмой печали, боролась с сомнениями и гневом, у которого не было четкой цели. Поэтому растянулась за письменным столом и сердито глядела на непостижимые, испещренные стеклянными «глазами» потроха Ангфала, проклиная ослиное упрямство, которое не давало совершить набег на запас криновой настойки в кладовой. От жажды наркотика Арчет казалось, что каждый ее нерв – веревка, прогрызаемая крошечной крысой.

– Выходит, ты стремишься порвать со всем, что связывает тебя с народом отца?

– Ну, они-то со мной порвали, верно? – Она раздраженно пнула стопку книг на углу стола, освобождая место для ног. Пара томов грохнулись на пол. – Сколько ты здесь видишь гребаных кириатов?

– Половину одного. И она ведет себя плохо.

– Ну да, конечно. – Арчет изучила ноготь на большом пальце правой руки, который недавно отгрызла до мяса. Она не помнила, как и почему. – Но эта половина, по крайней мере, что-то делает. Не можем же мы все висеть на стене, оттачивая язвительное остроумие и позволяя миру катиться в преисподнюю. Или можем?

– Полагаю, ты только что признала миссию, которую выполнял народ твоего отца.

– И бросил.

– Тем не менее…

– Просто называй меня по имени, мать твою!!! – Она вскочила со стула, оперлась обеими руками о стол и устремила взгляд вверх. – Неужели я прошу так много? Мне больше ничего не нужно, Ангфал. Просто хватит хрени про чью-то там дочь. Ну и что, что Флараднам Мудрый был моим отцом? По-твоему, это помогает делу, упрощает то, с чем мне приходится справляться? Думаешь, я хочу, чтобы каждый гребаный раз, когда я сюда прихожу, мне напоминали о том, как…

Она быстро заморгала. Уставилась на свои руки.

Спустя мгновение снова села и тихо проговорила:

– Просто называй меня по имени. Ладно?

Последовала долгая пауза.

– Ты должна была прийти ко мне с этим раньше, Арчет Индаманинармал.

Она хрипло рассмеялась.

– Ладно, ладно. Поняла. Но я подумала, что ты об этом и так знаешь. Что ты как-то – понятия не имею как – следишь за происходящим. Манатан ведь знает обо всем, что происходит за пределами Ан-Монала. Анашарал может подслушивать разговоры за сотню ярдов. А вообще, откуда мне знать, может, ему и мили не помеха.

– Сейчас он тебя не слышит.

– Правда? – Она откинулась на спинку стула. – Ты в этом уверен?

– Я позаботился о том, чтобы он не смог тебя услышать.

Червячок сомнения шевельнулся внутри.

– Хочешь сказать, я не могу доверять Анашаралу?

Последовала долгая пауза – Ангфал к такому не был склонен, когда чувствовал, что главенствует в разговоре.

– Я хочу сказать, – он будто говорил через силу, – что сейчас он нас не слышит.

Арчет моргнула, встрепенулась. Трудно было сказать наверняка, но ей показалось, что свет в рассеянных по телу Кормчего стеклянных «глазках» изменился: одни сделались ярче, другие потускнели. Желтый стал зеленым, потом снова желтым. Ее взгляд заметался, пытаясь запечатлеть в памяти, как выглядит каждый «глаз». Раньше она ни разу не видела, чтобы подобное происходило с Ангфалом или другим Кормчим.

– Ангфал?