Хладные легионы

«Мне приказали доставить вам удовольствие, госпожа. Любым способом, какой вы сочтете нужным».

В тот раз она немыслимым усилием слепой воли вынудила себя стоять и смотреть сверху вниз на эту бледнокожую красоту, такую доступную. И сухо проговорить:

«Я, несомненно, подыщу для тебя работу в моем доме, но прямо сейчас мне не приходит в голову ничего подходящего».

Сила кринзанца. Теперь Арчет знала, что это была именно она, поскольку – вот сюрприз! – больше ничего подобного не испытывала. Она таяла, как свеча в пальцах Ишгрим.

«Она же рабыня, Арчет!»

Девять месяцев на кринзанце и силе воли. Три сезона похороненной жажды, и все это время Ишгрим маячила у нее перед глазами, медленно исцеляясь, превращаясь из застенчивой и запуганной девушки в кого-то другого – в того, кто время от времени смеялся, отбрасывал волосы с лица, бросал на Арчет взгляд искоса и…

Она вскочила с кровати, прежде чем поняла, что собирается делать. Ее дрожащая ладонь замерла в нескольких дюймах от лица девушки. Голос прозвучал хрипло.

– Ишгрим…

Северянка приблизила к ней лицо.

– Да, моя госпожа.

Рука Арчет опустилась к свече и погасила пламя мозолистыми пальцами. Правая сторона лица Ишгрим погрузилась в тень, под стать левой. Она улыбнулась, и последние изъеденные ржавчиной замки железной выдержки Арчет рассыпались в труху. Она схватила Ишгрим за плечи, развернула, бросила на кровать и оседлала. Наклонилась, чтобы поцеловать, приоткрыла ее губы и отыскала язык, начала нежно его посасывать, в то время как сердце колотилось все быстрее, а одна рука нащупывала одну из вожделенных грудей.

Ишгрим издала тихий, сводящий с ума звук.

«Она же ра…»

Арчет отпрянула, дрожа. Тяжело дыша, уставилась девушке в глаза, почувствовала пульсацию в паху, которым сильно прижималась к животу северянки.

– Скажи мне…

– Что, моя госпожа?

– Скажи, что не хочешь этого. Скажи! Сейчас, пока еще можешь. Скажи, и я остановлюсь.

Ишгрим нерешительно протянула руку и коснулась ее щеки.

– Вы были моим спасением, госпожа. Я ни в чем не могу вам отказать. Я и не стану отказывать.

Арчет скрипнула зубами.

– Это не…

Ишгрим подняла другую руку. Взяла лицо Арчет в свои ладони. Из невинной девочки превратилась в кого-то другого. Ее губы приоткрылись. Арчет почувствовала, как длинные ноги северянки из Трелейна раздвинулись, и одно длинное бедро прижалось к ее телу сзади.

– Это значит «да», – сказала она, и голос с трелейнским акцентом прозвучал с неожиданной страстью. – Да, да. Трахни меня. Немедленно.

Она села на кровати так быстро, что едва не ударила Арчет лбом по носу. Арчет моргнула и отпрянула. Девушка подняла руки, пытаясь освободиться от сорочки. Арчет поспешила назад, чтобы помочь ей, подняла тонкую ткань через голову и потянула. Ишгрим нетерпеливо заерзала, вытащила ткань из-под собственного зада. Сорвала одежду, и студенистая масса грудей, прижатых сорочкой, на миг приподнялась, а затем снова опустилась. У Арчет перехватило дыхание от их вида. Затем показалось лицо Ишгрим, порозовевшее от усилий, с взлохмаченными волосами. Одну руку никак не удавалось высвободить, и обе рассмеялись, когда поняли – северянка все еще держала свечу и забыла разжать пальцы.

Теперь она это сделала и освободилась. Снова схватила лицо Арчет обеими ладонями, крепко поцеловала в губы и откинулась на постель, упираясь локтями.

– Да, – повторила она, тяжело дыша. – Да. Делай со мной что хочешь. Покажи, чего ты желаешь.

И Арчет обрушилась на нее с неотвратимостью деревянного фасада, объятого пожаром.

Плоть к плоти – до чего жарким было это ощущение после немыслимо долгого перерыва, – и сильные поцелуи взасос по всему бледному телу, которое она ласкала, водила по нему руками, овладевая, пока пальцы не оказались на стыке бедер Ишгрим, в то время как другой рукой она притянула девушку к себе и заглянула ей в глаза с расстояния в несколько дюймов. Сдерживая собственную жажду, от которой голова кружилась, словно во хмелю, подпитывая ее полуоткрытыми губами северянки, полузакрытыми глазами и стоном, перешедшим в быстрое дыхание, когда она проникла внутрь, тем, как Ишгрим отчаянно и все более напряженно стискивала запястье Арчет, чьи пальцы уходили все глубже, движения становились все нетерпеливее, и вот она вскрикнула, извернулась, напряглась – а потом, рыдая, кончила.

Арчет выпрямилась, высвободила руку, которой ублажала девушку, и оседлала грудь Ишгрим с ее мягкими изгибами. Та улыбнулась ей, все еще тяжело дыша, кивнула, поднесла руки с длинными пальцами к раздвинутым бедрам Арчет. Ишгрим, Ишгрим, Ишгрим…

Арчет почувствовала, как плавится от неутоленной страсти.

– Теперь я, – она настойчиво повторяла это снова и снова. – Теперь я.

И опустилась навстречу жадному рту и языку северянки.