Хладные легионы

Ближайшая крыша располагалась недалеко внизу, упираясь в стену здания, где они находились. Панорама крыш простиралась во все стороны, теряясь в темноте; в ней вырисовывались возвышенности и склоны, а также узкие расщелины, через которые, видимо, придется прыгать. Далеко за ними едва виднелась Цитадель, грозно обосновавшаяся на утесе, словно огромный сгорбленный стервятник в гнезде.

Он вздохнул.

– Ну что ж, вперед. Давайте покончим с этим.

Они быстро шагали по беспорядочному ландшафту крыш, оставшись вдвоем. Рингил следовал за соглядатаем близко, как вторая тень. Плоская крыша, покатая крыша, садовое пространство, щель – проводник вилял туда-сюда, выискивая подходящий путь. Они то терялись посреди дымоходов и невысоких разделительных стен, то приседали на корточки и ждали, когда впереди исчезнут чьи-то смутно различимые фигуры или затихнут голоса, доносящиеся с других крыш в дымном мраке. Прыгали вверх и вперед, оказавшись в одиночестве.

Один раз они услышали голос из окна под карнизом: женщина тихо пела. Рингил не смог понять, была это колыбельная или молитва. И еще однажды, прижимаясь к остывающей дымовой трубе, они услышали, как по ней взлетел обрывок детской сказки:

– …и когда красивый молодой император услышал это, он сразу увидел, точно внезапно прозревший слепец, что она всегда была ему верна, и устыдился своего гнева. Ее тихая стойкость растопила лед в его сердце, и он опустился на одно колено, чтобы надеть предназначенное судьбой кольцо ей на палец. И ее отец, кузнец, был немедленно освобожден из рабства, его привели во дворец и наградили за верную службу медальоном, врученным самим императором на глазах у придворных. Повсюду в том великом городе было ликование: простолюдин и его дочь сумели добиться справедливости, и…

Прикосновение к руке. Соглядатай кивнул, и они снова пустились в путь. Перепрыгивая четырехфутовые расщелины переулков над головами людей, которые никогда не смотрели вверх. Балансируя вдоль хребта крыши заброшенного склада, где пласты сланца с обеих сторон или исчезли, оставив голые стропила, или слишком истончились, чтобы рискнуть и ступить на них. Посреди руин внизу мелькнула пара маленьких костров, вокруг которых собрались фигуры в плащах и звучали невнятные голоса. Дым змеился сквозь стропила, попадая Рингилу в лицо. Его чуть не вырвало, и он попытался не закашляться. Там, внизу, готовили нечто ужасное.

Теперь Цитадель и ее утес заслоняли все небо впереди. Рингил и его проводник перебрались через последний проулок, чуть шире остальных, – прыгать пришлось на пять футов, и приземлились на пологую крышу, прижимавшуюся к высокому утесу, что служил основанием для Цитадели. Поднялись по скату, пригибаясь. Соглядатай поднял руку, сжав кулак. Гил плавно остановился и посмотрел вперед. Между верхним концом крыши и стеной утеса был последний, коварный трехфутовый зазор. Соглядатай присел у края, чтобы отдышаться. Кивнул на скопище корявых кустов, росших на скале.

– Прыгай туда, – сказал он тихо. – Хватайся за кусты. Они должны выдержать…

– Должны? Должны, блядь?!

В ответ он получил быструю невольную улыбку. Соглядатай наклонился чуть ближе, приложив палец к губам.

– Выдержат, – исправился он. – Я сам пару раз так прыгал. Дальше карниз, он каменистый и пыльный, да еще крутой, но на нем можно стоять. Первые упоры для рук прямо над тобой. И можно подниматься.

Рингил запрокинул голову, чтобы окинуть взглядом увенчанный крепостью утес, нависающий над их головами и озаренный Лентой. Футов сто. Сперва попроще, но чем ближе к вершине, тем труднее окажется подъем. Он несколько раз размял руки.

– Вспышку получил? – спросил соглядатай.

Он кивнул. Коснулся пояса, где была привязана кириатская сигнальная вспышка.

– Помнишь, как ею пользоваться?

– Век не забуду, – Арчет заставила его больше дюжины раз повторить, как обращаться с этой штуковиной, не обращая внимания на слова о том, что во время войны он вдоволь насмотрелся, как это делали Грашгал и Флараднам. – А ты смотри в оба.

– Да, мы будем наблюдать, – соглядатай сделал странный жест кистью на уровне груди. Рингил лишь позже понял, что это было приветствие конных племен. – Ну ладно. Как будешь готов.

Рингил спустился по крыше на пару футов, взбежал вверх и прыгнул. Миг полета, разверзшаяся внизу темная пропасть, а потом кусты приняли его в свои грубые объятия, хлестнув по физиономии. Он зажмурился, чтобы не остаться без глаз…

«Хватайся!»

Пальцы сжались на тонких веточках, он начал соскальзывать. Дернулся, ухватился за ветку достойной толщины, уперся ногами, почувствовал, как одна ступня скользит, схватился еще раз, нашел вторую ветку, опять ступни, упор…

Рингил прижался к склону.

Повисел немного, тяжело дыша. Перебрался сквозь кусты на карниз, о котором говорил соглядатай. Обнаружил, что «крутой», что-то вроде эвфемизма.

Он бросил обвиняющий взгляд на то место, где проводник сидел на корточках на крыше и наблюдал, но расстояние и темнота не позволили различить выражение лица соглядатая. Рингил сдался, отыскал первый упор и стал карабкаться к вершине.