Хлеб великанов

ожидал. Я всей душой признаю весомость ее слов. Ты должна быть свободна,

посмотреть, не полюбишь ли кого-нибудь сильнее, чем меня. Но ведь такого не случится,правда? Я знаю, что нет. Мы будем любить друг друга вечно. Не беда, если мы будем

бедны... С тобой рай — хоть в шалаше...»

Глава 6

1

Реакция матери принесла Нелл большое облегчение. Она опасалась упреков,

наказания. От грубых слов или от сцен она вся сжималась. Иногда с горечью думала о

себе: «Какая же я трусиха. Не могу выстоять».

Матери она боялась — та подавляла ее всю жизнь, сколько она себя помнила. У

миссис Верикер был властный характер, и она легко управлялась с теми, кто послабее.

Подавлять Нелл было совсем легко, потому что та понимала, что мать ее любит и только

из любви к Нелл добивается для нее счастья, которого была лишена сама.

Так что Нелл с облегчением вздохнула, когда мать вместо упреков сказала:

— Если решила остаться в дураках — пожалуйста. Любовные увлечения бывают у

большинства девушек, и они благополучно проходят. Не терплю сентиментальную чепуху.

Пройдут годы, прежде чем этот мальчик сможет позволить себе жениться, и ты только

сделаешь себя несчастной. Но поступай так, как тебе нравится.

Презрение, прозвучавшее в словах матери, все же произвело на Нелл впечатление.

Сама себе не веря, она надеялась, что дядя Вернона что-нибудь сделает для них. Письмо

Вернона разрушило и эти надежды.

Им придется ждать — и, возможно, очень долго.

2

Тем временем миссис Верикер действовала своими методами. Однажды она

предложила Нелл навестить ее подругу детства, которая несколько лет назад вышла замуж.

Амелия Кинг была блестящей напористой красавицей. В школе Нелл ею восхищалась.

Она могла выйти замуж очень удачно, но, ко всеобщему удивлению, вышла за молодого

человека, который сам зарабатывал себе на жизнь, и после этого исчезла из виду.

— Нехорошо бросать старых друзей, — сказала миссис Верикер. — Я уверена, она

будет рада тебя видеть, а тебе все равно с утра нечего делать.

И Нелл послушно пошла звонить миссис Хортон в Илинг, Гленстен-Гарденс, 35.

Был жаркий день. Нелл поездом доехала до Илинг-Бродвей-Стейшен и спросила

дорогу.

До Гленстен-Гарденс нужно было идти целую милю по унылой улице,

составленной из одинаковых маленьких домов. Дверь дома № 35 открыла неряшливая

горничная и грязном фартуке, она проводила Нелл в гостиную. Там были два-три

предмета хорошей старой мебели, шторы и занавески красивого рисунка, хотя и линялые, но все было забросано детскими игрушками и какими-то обломками. Когда вошла Амелия, из раскрытой двери донесся яростный детский рев.

— Нелл, как это мило! Мы столько лет не виделись.

При виде ее Нелл испытала шок Неужели это та самая привлекательная, всегда

прекрасно одетая Амелия? Бесформенная фигура, неряшливая, явно самодельная блузка, лицо усталое и беспокойное — ни былого огня, ни задора.

Они сели и стали разговаривать. Нелл показали двух детей, мальчика и девочку, еще

в колыбели.

— Утром мне пришлось взять их с собой, и я ужасно устала. Ты не представляешь, как утомительно толкать коляску от магазина к магазину.

Мальчик был симпатичный, девочка выглядела болезненной и капризной.

— Зубки режутся, — сказала Амелия. — И плохое пищеварение, как говорит врач.

Хоть бы она не плакала по ночам. Джека это раздражает, ему надо отдыхать после

рабочего дня.

— У вас нет няни?

— Не можем себе этого позволить, дорогая. У нас только эта придурочная, что

открыла тебе дверь. Полная идиотка, но дешевая и делает то, чего не соглашаются делать

другие. Обычно служанки не любят наниматься в дом, где есть дети.

Она крикнула в дверь:

— Мэри, принеси чай, — и вернулась на место.

— О, Нелл, дорогая, я почти жалею, что ты приехала — ты такая изящная,

эффектная, ты напомнила мне о том, как раньше было весело. Теннис, танцы, гольф, вечеринки.

Нелл робко сказала:

— Но вы счастливы...

— О! Конечно. Мне просто нравится поворчать. Джек очень мил, и дети тоже, но

иногда — ну, слишком устаешь, чтобы кого-нибудь еще и любить. Кажется, все бы отдала

за кафельную ванную, соль для ванны, горничную, которая расчесала бы мне волосы, и

чудную шелковую скользящую ночную рубашку. А потом слушаешь, как богатый идиот

держит речь о том, что не в деньгах счастье. Дураки!

Она засмеялась.

— Расскажи мне что-нибудь, Нелл. Я так от всего отошла! Когда нет денег, не

удается держаться на уровне. Я никого из наших не вижу.

Они немного поболтали об общих знакомых. Одни женились, другие ругаются с

мужьями, третьи обзавелись ребенком, а четвертые замешаны в ужасном скандале.

Подали чай: нечищеное серебро, толстые ломти хлеба с маслом. Когда они

заканчивали, кто-то открыл своим ключом входную дверь, и из холла донесся

раздраженный мужской голос:

— Амелия, ну куда это годится?! Я просил сделать всего одну вещь, а ты забыла.