Хлоя. Как я умирала

– Для начала, хотелось бы понять – на кого мы работаем? Помимо научных исследований, которые сложно переоценить, кто наши заказчики? Ты отправляешь нас на задания, рискуя режимом инкогнито, но я до сих пор не имею ни малейшего представления о тех, ради кого это все.

– Что ж, не вдаваясь подробности, которые слишком скучны, чтобы ты заостряла на них свое внимание, заказы поступают буквально отовсюду. Политики, бизнесмены, органы власти, дипломаты, да кто угодно, мы всем рады.

Надо же, какой радушный. От таких слащавых людей меня всегда тошнило, а от таких ублюдков – подавно.

– Но как они не боятся? То есть, я не до конца понимаю: как они идут на такие риски, играя не по правилам? Я уже не говорю о том, как мы рискуем. Ведь, наверняка, кто—то может догадываться, что в своих операциях ты используешь не только простых людей? – я наклонилась к столу, сверля Алика взглядом. Конечно, я могла заставить сказать его правду и выложить на стол все грязное бельишко Ворлдчайлд, но, если бы он что—то заподозрил, нашей затее пришел бы конец. Поэтому пока традиционные методы были лучшим выбором. Надо попытаться вытянуть из него как можно больше, пока он уверен в нашей с Диланом преданности и ослеплен ошеломительным успехом фокусов с фиолетовым газом.

– Дорогая, мир устроен гораздо сложнее, чем ты думаешь, – Алик, довольный как Чеширский кот откинулся в кресле. – Взаимное соглашение о неразглашении держится не только на условиях контракта, но и на доверии. Никому из нас невыгодна публичная огласка. Возможно, особенно дотошные заказчики и догадываются о существовании таких, как ты, но едва ли им хватит ума и фантазии окончательно увериться в своих домыслах. Людской скептицизм всегда играет нам на руку.

– Но я просто не понимаю, как они на вас выходят, как находят информацию о том, что Ворлдчайлд – не просто благотворительный фонд? Есть какой—то сайт в даркнете или что—то еще?

– Нет, сети мы не доверяем. Любой сайт можно взломать, а в нашем случае – это недопустимо. Как видишь, большинство информации у нас на бумажных носителях, так надежнее хранить секреты и гораздо проще при необходимости уничтожить все улики, не оставив преследователям зацепок. Внутренняя компьютерная сеть не выходит за пределы этого здания и защищена надежнее, чем какая—либо другая. Сарафанное радио же не дает нам остаться без работы.

Хммм, значит, вся информация хранится на бумаге. Интересно только где? Надо озадачить Дилана, пусть попрыгает по помещениям, поищет в архивах, нам нужно как можно больше доказательств реальной деятельности этой богадельни.

– Спасибо, Алик, ты многое для меня прояснил, – по факту, конечно, ничего особенного, но он должен думать, что мое любопытство удовлетворено. – Еще один вопрос. У нас есть какие—то идеалы, принципы, что—то вроде границ нашей деятельности, дела, куда мы не вмешиваемся и не лезем ни за какие лавры?

– Как я рад, что ты задала такой вопрос. Не перестаю убеждаться, что сделал правильный выбор, – он будто даже искренне улыбнулся. – Конечно, у нас есть свои принципы. Быть может, тебе показалось, что я хватаюсь за любую грязную работу, оказываю услуги последним негодяям и отморозкам, но это не так. Мне приходится отказывать многим, чьи методы и цели меня не устраивают. Это прозвучит тщеславно, но я всего лишь стараюсь поддерживать хрупкое равновесие в этом мире, любые действия, которые могут его расшатать, исключены.

– Не понимаю, как сохранению мира помогает пособничество торговцам оружием и диктаторам? – нервно бросила я, осатанев от той чуши, что он несет. Равновесие, как же, философ чертов.

– Милая, тебе еще предстоит во всем этом разобраться, пройти нелегкий путь морального выбора и осознанности, но я с радостью тебе помогу. Понимаешь, когда на нас выходят диктаторы, отчаянно пытающиеся удержать власть в своих руках, они преследуют не только такую цель. Хаос, который может возникнуть в отсталой стране после их свержения, куда хуже зыбкого мира и стабильности. Я не стану помогать какому—то негодяю, зная, что есть достойный преемник. Это не в моих принципах – препятствовать возможностям простых людей хотя бы немного улучшить свою жизнь. Что касаемо торговцев оружием, да и других криминальных элементов… Тут все несколько сложнее, но, крутясь в этом деле довольно давно, я с уверенностью могу сказать: не поможем им достать оружие мы, поможет кто—то другой. А не поможет кто—то другой, так они займутся кустарным производством самодельных боеприпасов и нестабильной взрывчатки, которая, вместо подрыва моста или трассы, рванет где—нибудь в густонаселенном районе. Так что мне всегда приходится делать сложный моральный выбор. Правда, благодаря нашим новым гуманным методам ликвидации противников, делать его стало гораздо проще. Надеюсь, я удовлетворил твое любопытство? – закончив свою тираду, Алик мило улыбнулся.

– Да, более чем. Спасибо, – как—то совсем не в то русло пошел разговор. – Что ж, не смею больше тебя отвлекать от важных дел.

Отодвинув кресло, я встала и пошла к двери, переваривая полученную информацию.