Хлопок одной ладонью

– Как будто я знаю. Если даже нормальных двадцать хватило, чтобы травка выросла… Как видишь.

Новиков шарил биноклем по представляющим практический интерес четвертям горизонта.

– Считаешь, он уже на Базе? Олег, как у тебя с координатами?

– Как и было. Плюс-минус пять километров, плюс десять минут, – Левашов сделал паузу, соображая. – Впрочем, за время уже не поручусь… Сам понимаешь…

– Еще бы. Десять минут – меньше километра пешим ходом. Тут бы он был, на дистанции прямого выстрела, – без иронии, просто по факту, отметил Андрей. – А раз нет его – тут и час, и месяц… Не угадаешь.

Шульгин, положив на колено блокнот, что-то в нем набрасывал. Похоже, кроки[158] местности.

– Это я вспоминаю, как мы прошлый раз подбирались. Прошли как по рельсам, в мертвом пространстве. Вот и сейчас так двинем, – пояснил он окружающим. – И вообще мне кажется, что База давно заброшена. Как храмы Аджанты в дебрях индийских джунглей…

– Не послать ли в разведку роботов? – предложила Ирина.

– Пошлешь, а толку? – возразил Новиков. – Лишний шанс внимание привлечь. Сами пойдем, а они пусть фланги прикрывают. И тыл, если убегать придется.

Добрались к намеченной точке прежним маршрутом, на умеренной скорости, давя колесами жесткую траву между валунами и каменными иззубренными грядами, которые единственно здесь оставались неизменными, до подножия гигантской «бронзовой шестеренки», одним краем косо воткнутой в землю. Когда-то космонавт из ХХIII века Айер сказал, что она напоминает ему «новый берлинский стадион».

Так и не довелось узнать, добралась ли их троица до дому, как там устроились, чем поминают свой «непредусмотренный привал» на Валгалле? Из какой реальности сюда залетели, и существует ли она вообще в природе? Хотя Антон куда-то же их отправил? Может, возвратил в зону действия очередной Ловушки?

Вроде и не к месту, а помянули, отдыхая перед последним броском, те канувшие в Лету дела и дни. Вроде только что, буквально вчера, сидели вот так же, только не при ярком солнце, а в тоскливой фиолетовой мгле. Вот тут Шульгин, тут Олег, левее – Герард с Корнеевым… Тогда, пожалуй, пострашнее было. С непривычки.

Притушили окурки, поправили снаряжение.

Ну, вперед! По наклонной, с удобными для скалолазанья швами и выступами стене без труда забрались на плоскую крышу, огибая хитрые конструкции из десятков причудливо изогнутых труб, вышли к вентиляционной шахте. Следы запустения ощущались и здесь. Ирисовая диафрагма на входе была открыта и явно давным-давно: щели между ее лепестками забиты пылью, вокруг успели прорасти незнакомые цепкие кустики. По центральному стволу совсем не ощущалось движения воздуха.

Начали спуск. Новиков осматривался с обостренным, тревожно-волнующим интересом. Да и понятно. Когда друзья здесь геройствовали, они с Берестиным в виде хладных трупов лежали где-то внизу в саркофагах нулевого времени, а их ментальные сущности руководили Отечественной войной, ничего не ведая о происходящем поблизости.

Шульгин с Левашовым, обмениваясь обрывками фраз, едва ли не междометиями, взволнованные не меньше, хотя и по-другому, продвигались вперед. Настороженно, но уверенно. Не только глаза, но и ноги помнили единожды пройденный путь. А вот в душе – странная зыбкость, смесь яви и будто воспоминания о некогда виденном сне. Как бы и не с ними в прошлый раз все происходило. Молоды они тогда были до невозможности, совсем ничего не знали. Куда влезли, зачем, что их ждет. Только стрелять умели хорошо, никто не поспорит…

Форсировали по той же самой гофрированной трубе пятидесятиметровую пропасть, вышли на знакомую галерею. В прошлый раз именно здесь их засекли аггры и началась перестрелка. Сейчас – никого вокруг, но ощущение потусторонней жути никак не слабее.

Олег невольно искал глазами на стенах следы своих пуль.

Так ветеран, на склоне лет приехавший в места былых сражений, ходит, опираясь на палочку, разглядывает незначительные морщинки местности, бывшие когда-то окопами и траншеями, и вдруг видит… Да хоть собственные инициалы, врезанные финкой до сердцевины юной тогда березки или клена. Резал, думая: «Хоть это от меня останется!» И ведь осталось. Заплыло корой, а разобрать можно.

– Давайте, я пойду впереди, – подчиняясь магии места, прошептала едва слышно Сильвия. – Дальше я знаю, куда нам надо…

– Веди!

Внутренний объем станции был пуст, как цилиндр отеля «Центавр» в Дели, пришло на ум Новикову. Шестнадцать этажей от крыши до уровня земли, и только спираль пандусов по стенкам. Не считая лифтов, само собой.

Здесь – почти то же самое.

Под ногами мягкое ворсистое покрытие пола, тоже как в отеле.

И – космическая тишина.

А палец сам тянется к спусковому крючку автомата. Ласкает его в ожидании момента...

– Пришли, – так же шепотом сказала Сильвия. И – отстранилась. В обоих смыслах. Физически отошла в сторону от двери, на которую указала, ментально послала сигнал: «Дальше – без меня».

Кто бы возражал? У каждого свой предел, «его же не перейдеше». В Библии отмечено.