ХМ: За кадром (СИ)

Вход в палатку приоткрылся, впуская внутрь ночную прохладу и запах костра, расположенного совсем рядом. Кэрол, которая еще минуту назад с нежной улыбкой подтыкала одеяло Софии, уснувшей, наконец, после волнений этого бесконечно длинного и тяжелого для всех дня, вздрогнула. Встревоженно нашаривая дрожащими пальцами под своей подушкой нож, она не отводила взгляда от распахнутого отверстия, сумев облегченно расслабить напрягшиеся было плечи лишь при виде забирающейся к ним Джеки.

- Как вы тут? Уже спать собрались? А я вот к вам решила попроситься на ночь. Хотела с Джимом посидеть, но он прогнал меня. Его бред становится все сильнее, да и сиделок там достаточно… А одна ночевать я что-то побаиваюсь. После этих похорон мне все время не по себе. Приютите? - улыбнулась она, внимательным и, как всегда казалось, все понимающим взглядом смотря на смущенную Кэрол, которая, поколебавшись мгновение, махнула рукой на матрас в углу.

Всего сутки как вдова, женщина не могла избавиться от мысли, что не живет, а играет какую-то странную роль. Вокруг - строгие зрители, ждущие от нее идеального исполнения, выражающегося в правильной реакции на произошедшее, а она никак не вспомнит ни одной из своих реплик. Только и может, что беспомощно улыбаться, прятать растерянные глаза, путаться и заикаться, пытаясь вымолвить хоть слово. Да и какая реакция была бы правильной в ее случае? В этом смысле Дэрилу и Андреа, которые тоже потеряли своих близких, было гораздо легче. Неподдельная ярость на тех, кто оставил брата умирать на крыше, отчаяние и скорбь по поводу смерти младшей и горячо любимой сестры, с одной стороны, и ее опустошенность, ее тайна о том, что смерть мужа стала избавлением, а не горем, с другой…

Устроившись на своих местах по обе стороны от спящей девочки, женщины несколько минут лежали тихо, думая каждая о своем, а может быть просто не решаясь разрушить затянувшееся молчание или не находя слов для начала разговора. Наконец, Джеки приподнялась на локте и со смесью горечи и любопытства посмотрела на умиротворенное личико спящей Софии. Ее шепот был едва слышным, но вполне различимым в темноте.

- Знаешь, Кэрол, а я тебе завидую. Да-да, не удивляйся, я серьезно, - вздохнула женщина, поворачиваясь на спину и глядя на стенку палатки перед собой. – Я ведь все время откладывала личную жизнь на потом. Мужчины у меня, конечно, были, но не так, чтобы жить вместе, родить ребенка. Я уделяла все время работе и в итоге заполучила неплохую должность, гордилась даже этим. У меня были хорошие друзья, и я никогда не задумывалась о том, что придет день, когда я пожалею о том, что рядом нет ничего… никого, ради кого я могла бы жить. Вот у тебя, как и у Лори, есть смысл жизни в любой ситуации, ведь, что бы ни происходило с миром вокруг, вы должны держаться и жить ради детей. А я? Зачем мне продолжать все это? Задумайся только – мы все скоро умрем! Кто-то раньше, кто-то позже, но все в боли, мучениях и страданиях. Так зачем ждать? Где взять силы, чтобы жить и верить в будущее? Если бы у меня был кто-то близкий и родной, самый родной человечек в мире, и он превратился в… это. Тогда бы у меня наверняка хватило решимости покончить со всем! А сейчас я все время спрашиваю себя, но не могу понять, что же страшней: день за днем встречать рассвет, думая, что уже к вечеру можно попасть в лапы ходячих, или покончить с этим одним махом и больше ничего не видеть, не слышать и не чувствовать… Только тишина и покой. Навсегда.

В темноте послышался еще один судорожный вздох, а через минуту вернулась привычная Джеки - спокойная, уравновешенная и всегда готовая прийти на помощь.

- Прости, милая, не принимай близко к сердцу. И… я сочувствую твоей утрате. Каким бы он ни был.

Кэрол пробормотала что-то, что должно было выразить ее благодарность, не находя других слов для приятельницы, открывшейся ей сегодня совсем с другой стороны. Ей сложно было понять уставшую женщину, не имевшую стимула для продолжения жизни. Ведь для нее все ее существование, каждая его минута и секунда были сосредоточены на маленьком сердечке, всегда бьющемся рядом. Протянув над девочкой руку, Кэрол нащупала ладонь Джеки, крепко сжимая ее и пытаясь хотя бы таким образом выразить той свою поддержку.

Спустя полчаса в палатке слышались лишь спокойное дыхание спящих и тихие всхлипы не способной заснуть матери, которая не могла отогнать от себя видение своей девочки, превратившейся в то неживое существо… С первых дней понимания, что мир никогда больше не станет прежним, этот кошмар преследовал Кэрол, не давая ей спокойно спать. Зажмурившись от набежавших снова слез, женщина взглянула на дочку и быстро выскользнула на улицу, ощутив внезапную нехватку свежего воздуха. У костра уже никого не было, и лагерь, уменьшившийся после набега ходячих почти вдвое, казался совершенно пустым и безлюдным.