Хмельницкий (Книга третья)

Коронный гетман вынужден был отложить поездку в Краков на традиционные рождественские праздники. Не до праздников было ему. Голова раскалывалась от дум, душу терзали сомнения, зароненные словами Скшетуского. Может быть, болезнь пристала к сгорающему от злости коронному гетману. С Поднепровья присылали гонца за гонцом. Тревожно начался новый год. А тут еще два черкасских полковника прислали ему изменника. Это был жолнер Лукаш Матулинский. Жолнер уверял, что он убежал от предателей казаков из Чигирина. Полковник Барабаш, кажется, верит раскаявшемуся жолнеру, а Илляш Караимович теперь не доверяет ни одному воину, который побывал у Хмельницкого.

Так доложил Потоцкому нарочный, доставивший Матулинского. Гетман пожалел, что именно сейчас нет рядом с ним полковника Скшетуского. Он бы занялся этим нудным делом.

- Если жолнер королевского войска изменяет присяге, он заслуживает смертной казни. Известно об этом пану жолнеру? - спросил коронный гетман, пристально глядя в глаза Матулинского.

- Известно, что это самое справедливое наказание изменнику, ваша милость пан коронный гетман, - спокойно ответил Матулинский. - Но я ведь не изменял, когда по приказу вашей милости сопровождал полковника Хмельницкого...

- По моему приказу? - удивился гетман.

- А как же, ваша милость... Пан Радзиевский приказал: глаз не спускать с него, так велел его милость коронный гетман. Так и действовали мы, покуда...

- Почему же пан жолнер оказался у какого-то Дорошенко... или Карпа?

- Потому, что не так-то легко нам, жолнерам, вырваться из их когтей. У каждого из них огнестрельное оружие, добытое у французов или немцев. Должен был обдуманно поступать, ища путей к возвращению. Вот и попал к черкасским полковникам. Думал, что они защитят меня, а получилось...

- Хорошо пан рассказывает, но пусть это проверяют сами черкасские полковники, - прервал Потоцкий оправдывавшегося жолнера. - Верните жолнера к полковнику Илляшу, пускай он своим судом допрашивает и судит его. Или... - вдруг он вспомнил свой разговор с полковником Скшетуским. - Разыскать полковника Скшетуского и передать ему этого жолнера. Пусть он разберется и накажет...

- Полковник Скшетуский выехал из Бара, ваша милость, - доложили гетману джуры.

Но гетман махнул рукой, - мол, приказ отдан.

Старшина из отряда гетмана лишь руками развел. Где теперь найдешь полковника Скшетуского, коль он так поспешно выехал из Бара. Очевидно, он по кратчайшей дороге через Умань направился в Чигирин. Возможно, он и не остановится в Умани, - полковник не любит вслепую нарываться на опасность.

Пришлось отправить Матулинского в сопровождении жолнеров по кратчайшей дороге в Умань. Жолнеры торопились, уже приближался вечер. Старшего гусара, возглавлявшего отряд из пожилых жолнеров, беспокоила и трудная зимняя дорога, да и сам опасный заключенный.

- Тебе, пан Лукаш, лучше было бы умереть, чем тащиться по такому бездорожью неизвестно куда, - сказал гусар, подъехав к возу, на котором везли Матулинского.

- Умереть, говоришь, братец? Хорош совет, даже страшно слушать. За что я должен умирать, пан гусар? Разве я не мог бы вот так, как и вы, панове жолнеры, вести какого-то изменника? Все-таки служба, а дома дети ждут на праздник.

- О детях уж лучше бы и не вспоминал, пан жолнер, - будь проклята такая наша жизнь. Зарубим тебя где-нибудь в лесу - кто станет проверять нас? Каждый изменник пытается бежать.

Вначале Матулинскому показалось, что гусар шутит. Четыре жолнера, ехавших впереди, не прислушивались к разговору, не оглядывались на воз, зная, что их старшой бдительно следит за арестованным. Матулинский встревожился, подумав о том, что от этого кровожадного изверга всего можно ожидать...

- Что это, в честь праздника шутит старшой? - спросил Матулинский, пытаясь найти ключ к душе гусара.

- Мне не до шуток! Вон, пальцы примерзают к оружию. Где-то у черта на куличках эти Лубны?.. - в словах гусара звучала угрожающая решимость.

- Хотя бы в костел сводили, чтобы перед смертью очистить душу покаянием. Что я вам худого сделал, братья жолнеры, что пан гусар на мою жизнь посягает? Я тоже был таким же подневольным слугой, как и вы, но не убивал невинных...

- Ты не раздражай меня своим жолнерством! Поймался на измене, вот и помирай, а не разглагольствуй... - Старший гусар выхватил саблю из ножен.

Колонна уже давно двигалась по лесу. Жолнеры, ехавшие впереди, увидев, что воз остановился, тоже придержали, коней.

- Погоди, пан гусар, куда торопиться, вон уже следы видны. Может, скоро нагоним пана Скшетуского и сдадим ему арестованного. Может, у человека и в самом деле есть детки... - Конные жолнеры окружили воз, на котором лежал арестованный, взялись за рукоятки сабель. Они стояли молчаливые, мрачные и загадочные.

Гусар испуганно оглянулся. Опустил карабелю, вложил ее в ножны.

- Смотри, поверили!.. Гусары любят пошутить... - захохотал он слишком громко, так что эхо разнеслось по лесу.

- Поверили или нет, пан старшой, а полковнику Скшетускому я обязан доложить о вашем своеволии. Не так ли, панове жовнежи? - обратился ко всем коренастый жолнер.