Хмельницкий (Книга третья)

- Или же давай, пан гусар, отпустим его, пусть прячется в кустах от волков. Скажем, сбежал, и делу конец, - посоветовал другой жолнер.

На дороге они увидели следы сначала одного, а дальше целой группы всадников. Возможно, они хотят нагнать полковника Скшетуского или кого-нибудь другого... Жолнеры переглянулись между собой, посмотрели на старшого гусара. Однако не остановились, когда выехали на утоптанную отрядом дорогу.

- Что теперь скажет пан старшой? - обратились жолнеры к гусару.

- Очевидно, пан Скшетуский то же самое сделает с ним...

И не закончил свою мысль. Кто-то в это время из лесной чащи крикнул:

- Мир или война, панове жолнеры?!

- Какая там война, панове казаки! Несем королевскую службу, - вынужден был ответить гусар.

- Службу? Гонцы какие-нибудь или... Да, вижу, связанного человека везете. Кто этот несчастный?

Жолнеры окружили воз, чтобы закрыть лежавшего на нем Матулинского. Им не хотелось показывать его казакам... Но Матулинский понял, что ему нечего прятаться от казаков.

- Они хотят убить меня в лесу. Если бы не эти честные жолнеры, может быть, уже убил бы меня вот тот пан гусар! - услышав украинскую речь, крикнул он с воза.

- Это они умеют делать, - где вздумается, там и режут нашего брата, как вола. Эй, пан Назрулла, тут какой-то человек в беду попал! - воскликнул казак.

Из кустов выехал полковник в сопровождении нескольких казаков.

- Кто ты? - спросил Назрулла, подъехав к возу. И, не дожидаясь ответа, выхватил из-за пояса кинжал, разрезал веревку, которой был связан Матулинский.

- Зовут меня Матулинским. Сейчас я - пленник этого изверга гусара из охраны коронного гетмана, - не задумываясь, ответил Лукаш Матулинский.

- Ха-ха-ха... - захохотали казаки, - коронного гетмана... Получается, смертник, братец, как и мы, по милости все того же коронного палача!

- А ну-ка, хлопы, давайте проучим этих грязных изуверов! - крикнул один из казаков.

- Йок, не надо проучим! Сам шайтан да горькая жизнь пусть проучит дурака жолнера. Отобрать у гусара коня, оружие и отпустить, пусть идет под охраной жолнеров, - приказал Назрулла.

Лукаш Матулинский не раз слышал о Назрулле. Хмельницкий рассказывал ему о том, какая горькая судьба забросила его на украинскую землю. Признаться ли ему, с каким поручением пришел он к старшинам Черкасского полка, или промолчать? Долго раздумывал над этим и только сказал:

- Полковник Хмельницкий, уезжая на Сечь, приказал нам присоединиться к воинам украинского народа. Но ведь всюду шныряют отряды коронного гетмана. Вот и схватили меня эти негодяи...

27

Богдан Хмельницкий, поторапливая Дорошенко и Карпа, прискакал в монастырь. Словно ветер влетел в келью, где жили его дети с Мелашкой. Разбуженные дети, прижавшись к старухе, оторопело смотрели на отца. Они видят, что он спешит, виновато улыбается, окидывая их взглядом. Только младший сын Юрко первым прижался к отцу.

- Нет у нас мамы... - заплакал мальчик.

- Нет, Юрко, нет! Мамы у вас нет, но жив еще отец!.. Вот разыскать только должен нашего Тимошу на Запорожье...

- Бегите и вы, татусь! - со стоном, тяжело вздохнув, сказала старшая дочь, по-взрослому понимая, куда торопится ее отец.

- Да! Да, беги, а... мы как-либо переживем, - успокаивала Богдана постаревшая от свалившегося на нее горя Мелашка. - Своего дома у детей все равно нет, а отсюда нас не выгонят добрые люди.

Богдан спешил сюда, чтобы поговорить с детьми и Мелашкой, успокоить их. У него сжималось сердце от угрожающей неизвестности, от напряжения. А как хотелось ему обласкать детей, посоветоваться с Мелашкой, поблагодарить монахинь! Нежно, по-отцовски, ласкал рукой по голове Юрка, глотая слезы, комком подкатывавшиеся к горлу. Осматривался, привыкая к сонным детям. А как он сам нуждался в утешении и поддержке! Кончалась ночь, приближался рассвет. Стоит ли ему задерживаться здесь и подводить полковника Кричевского?

- Должен же я был встретиться с детьми, - говорил он Карпу, словно оправдываясь перед ним.

- Тебе, Богдан, надо немедленно покинуть эти места, - настаивал Карпо. - Ведь уже и утро скоро, а Кричевский сдержит свое слово... Если захочешь передать что-то важное полковнику, делай это только через меня. Так советовал Кричевский, потому что больше никому другому, кроме меня, он не поверит. Но долго ли мне придется сидеть тут с детьми?

- Не только с моими детьми, Карпо, но и со своей семьей. Детей они не тронут.

- Не говори, Чаплинский на все способен, - не унимался Карпо.

- Говорю тебе, не тронут! Не забывай, Карпо, что у них тоже есть дети. Сожгу дом, все пущу по ветру, до десятого колена уничтожу, ежели хоть пальцем тронут детей! Так и передавай людям. Не надоедай Кричевскому. О причастности Гелены к моему побегу постарайся, чтобы никто не узнал. Может, стоит и припугнуть ее за измену.

- Думаю, что этого делать не следует, она хорошая девушка, - совсем неожиданно заступился за Гелену Дорошенко и покраснел... Хмельницкий посмотрел на него, но ночная темнота скрывала зардевшегося парня, у которого зародилась первая юношеская любовь...