Хмурый Император. Том 3. Западная война

— То интервью шведской газете… оно было дано не столько для нас, сколько для англичан и французов. Немцы, конечно, увлеклись. Но не настолько. Да и вообще — в этой войне мы, конечно, понесем потери. Но не проиграем.

— Серьезно? — Грустно усмехнулся Вильгельм. — Она так и пишет?

— Нет, конечно. Она пишет намеками. Весьма, надо сказать, прозрачными. И очень просит, чтобы я поддержала тебя, чтобы ты не сломался, потому что, если это произойдет, Николай может передумать. — Произнесла она и силком впихнула в руку Вильгельма письмо. — Поэтому я здесь.

После чего она взяла со стола бутылку коньяка и молча отвела ее в сторону, выливая содержимое на землю. Кайзер с пустотой в глазах посмотрел на это. Пожал плечами. Достал еще одну из ящика, стоящего рядом. Открыл и… супруга быстрым и резким движением вырвала ее и также невозмутимо вылила на землю.

— Не забывайся! Я твой муж и Кайзер!

— Пока что ты жалкий алкаш.

— Что?!

— Сейчас не время хандрить. Я никогда на тебя не давила. Всегда была покладистой и мягкой. Но сейчас, я чувствую, у тебя есть шанс… У нас всех есть шанс.

Он скрипнул зубами и взял еще одну бутылку коньяка из ящика. Немного помедлил. После чего скрипнул зубами и вернув ее на место, протянул руку, взял скомканное им письмо со стола. Разгладил его. И запыхтев вчитался. Благо, что писала Мария Федоровна на немецком…

Часть 3 — Vici

Люблю измену, но не изменников.

Гай Юлий Цезарь

Глава 1

1914, июнь 10, Рейнская область

Французы очень внимательно следили за ходом боев Германии и Австро-Венгрии с Россией. Можно даже сказать — пристально, потратив крайне внушительные средства для того, чтобы держать руку на пульсе. В Париже, как и предполагал Николай Александрович, не желали победы России… как, впрочем, и Германии. Их вел страх, густо замешанный на вполне рациональных рассуждениях.

Германия была их непосредственным соседом. И она еще в 1870-ом году наглядно показала, что один на один французы с ней справиться не могут. Слишком сильно революционные процессы разрушили некогда могущественное государство, позволив ему погрязнуть в демократии, бардаке и коррупции, которые иной раз неотличимы друг от друга.

Да, в идеальном мире демократия, сменяемость власти и прочие подобные штуки были бы полезны. Но мы живем не в идеальном мире, и люди, в основной своей массе, частенько ведут себя как ленивые задницы, одержимые предрассудками и примитивными страстями. То ведьм на кострах жгут, то вышки 5G. То Солнцу поклоняются, то Светлому будущему. В общем — в каждом поколении какие-то свои формы этого рода игрищ. Беда? Беда. Однако основная масса популяции как пребывала в условно разумном состоянии во времена неолита, так и осталась там до сих пор. Благо, что для обычной, повседневной деятельности чего-то большего как правило не требуется. Достаточно минимальных знаний, привычек и общеупотребимых социальных ритуалов. Печально? Может быть. Но других людей у нас нет и, что примечательно, никогда не будет, потому что такова природа человека. И не нужно удивляться, что на практике демократия в державном строительстве повышает лишь уровень коррупции, а эксплуатацию населения не только не снижается, но и увеличивает, порождая новые, причудливые формы.

Вот и во Франции раз за разом происходила смена шила на мыло, сопряженная с изменением или как-минимум коррекцией политического курса. Ведь новая группировка должна была показать, что лучше прежней, даже если и не отличалась от нее никак. Что влекло за собой метания, иной раз самого полярного толка. А это никак не улучшало положение ни державы, ни населения. Да, происходил какой-то рост всеобщего благосостояния. Но он шел только за счет развития техники и технологий, хоть как-то компенсирующих организационный упадок.

Так или иначе, но французский истеблишмент, стремясь защитить свои интересы, был заинтересован в максимальном ослаблении Германии. Своих сил для этого ему не хватало и это ясно осознавалось, поэтому они и пошли на союз с Россией. Оптимальным было бы разрушении Рейха через раскол его на сонм маленьких державок, как было всего каких-то полвека назад. Ну, или, хотя бы совершенное истощение и ограбление. Точно такое же, какому сами немцы подвергали Францию в 1870-е годы. Оптимальным. Но на практике истеблишмент был готов к разным вариантам, лишь они все вредили немцам и чем сильнее, тем лучше.

С Россией отношения складывались у них не сильно лучше. Да, Франции был нужен союзник в сухопутной войне против Германии. Но союзник, который бы преследовал французские интересы, а не свои. А Россия за последние двадцать пять лет пугающе усилилась. И Русско-Японская война это наглядно показала. Формально — от этого фактора французам должно было быть ни жарко, ни холодно. Ведь каких-то прямых территориальных претензий между Санкт-Петербургом и Парижем не было. Ну, почти не было. А те, что имелись, можно было урегулировать. Однако все было намного сложнее и хуже.