Хоббит

Бильбо обнаружил, что утратил не только ложки – он потерял свою репутацию. Правда, он всегда оставался другом эльфов, его уважали гномы, колдуны и прочий такой народ, проходивший мимо; но среди хоббитов Бильбо считался отныне не вполне респектабельным. Все хоббиты по соседству находили его «странным» – кроме племянников и племянниц со стороны Туков, но даже их дружба с ним не одобрялась старшими.

Должен честно сказать, что Бильбо это было все равно. Он был вполне доволен; и звук закипающего котелка у него на кухне звучал еще более музыкально, чем в дни перед Неожиданным Приемом. Меч он повесил над камином. Кольчугу выставил в зале (пока не отдал в музей). Золото и серебро потратил в основном на подарки – и полезные, и экстравагантные, что в определенной степени объясняет привязанность его племянников и племянниц. Волшебное кольцо он хранил в тайне и использовал его преимущественно, когда приходили незваные гости.

Бильбо приучился писать стихи и навещать эльфов; и хотя многие покачивали головой, притрагивались ко лбу и говорили: «Бедный старый Бэггинс!» – и мало кто верил в его рассказы, он жил счастливо до конца своих дней, которые длились необыкновенно долго.

* * *

Однажды осенним вечером несколько лет спустя Бильбо сидел в кабинете и писал воспоминания – он решил назвать их «Туда и обратно, или Странствия хоббита». И тут кто-то позвонил в дверь. Это был Гандалв и с ним гном; гномом оказался Балин.

– Входите! Входите! – сказал Бильбо, и вскоре все они сидели в креслах у огня. Если Балин заметил, что на мистере Бэггинсе дорогой жилет с настоящими золотыми пуговицами, то Бильбо заметил, что борода Балина отросла на несколько дюймов и что на нем роскошный пояс, украшенный драгоценностями.

Они, конечно, долго проговорили, и Бильбо расспрашивал, как дела в местности у Горы. Оказалось, дела там идут хорошо. Бард восстановил город в Дейле, и к нему сходились люди от озера и с юга и с запада, и вся долина теперь снова возделана, богата, а некогда дикая местность полна птиц, цветет весной, а осенью приносит богатые плоды. Озерный город тоже был отстроен и стал еще богаче, чем раньше, и много товаров переправлялось вверх и вниз по реке Бегущей; и эльфы, люди и гномы в тех местах жили в дружбе.

Старый бургомистр кончил плохо. Бард дал ему много золота за помощь озерных жителей, но старик был из тех людей, которыми легко овладевает алчность, и он попал под действие драконьих чар, бежал с золотом и умер от голода в пустыне, брошенный своими спутниками.

– Новый бургомистр гораздо мудрей, – рассказывал Балин, – и очень популярен, потому что ему приписывают основные заслуги в нынешнем процветании. Поют песни, в которых говорится, что в его дни реки текут золотом.

– Значит, пророчества древних песен по-своему сбылись! – сказал Бильбо.

– Конечно! – ответил Гандалв. – А почему они не должны сбыться? Ты ведь не перестал верить в пророчества только потому, что сам помогал их осуществить? Неужели ты считаешь, что совершил все свои подвиги и побеги просто благодаря удаче, только ради себя самого? Ты прекрасный хоббит, мистер Бэггинс, и я тебя очень люблю; но в огромном мире ты не столь уж значителен!

– И слава богу! – со смехом сказал Бильбо и протянул колдуну кисет.