Хочу танцевать с тобой

— Ты отдаешь мне свой чай? Я просто удивлен. Такая честь. Не думал, что достоин подобной жертвы, — говорю я и с наслаждением делаю пару глотков согревающей жидкости.

— Пей давай и раздевайся, клоун, — качает головой Риша. — Сейчас принесу тебе костюм и сценарий.

Обжигаю язык, набрав в рот слишком много, и, распахнув глаза, смотрю на девушку, которая не перестает сводить меня с ума.

— Что? Какой еще сценарий?

— Не волнуйся. Ты справишься, — подмигивает и уходит к мелкому.

Замечаю на полу четыре зеленые головы с цветными повязками, одну крысиную и одну… Так вот, что это значит? Я — Шреддер. Класс!

* * *

Есть в этом сумасшедшем дне все-таки и парочка хороших моментов. Первое, переодеваемся мы все в одной комнате. Меня, конечно, нельзя смутить чем-то подобным. Иногда и за сценой приходилось костюмы менять всей командой, стоя друг у друга на голове, но… Я не думал, что Риша Мариновна тоже из наших. В смысле далеко не скромница.

Только вот насладиться в полной мере коротким стриптизом не получается. Верные псы обезьянки на службе, лучше не испытывать судьбу. Но кое-что все-таки успеваю разглядеть. Светлую, почти прозрачную кожу бедер. Плоский живот с сережкой в пупке и… Тату. Строчки по ребрам. Очень тонкие, не прочесть издалека. Что же ты там написала, малышка?

Вторым приятным моментом для меня становится то, что не один я выгляжу, как придурок. В этих костюмах мы все смотримся по-идиотски, но в этом и суть. Шутки над Ришей, пока не слышат парни, приносят мне огромное удовольствие, но недолго. После того как она в красках описывает, куда может запихнуть нунчаки и откуда вытащить, приходится завязать с подтруниваниями.

Но помимо хорошего хватает и треша. Куча детей. Нет. Толпа орущих малявок. Я думал, их будет человек семь, а на деле оказывается — двадцать пять. Но «команда Ришы» здорово справляется, и я стараюсь тоже не лажать, хоть и читал их сценарий всего дважды. На самом деле, роль Шреддера несильно сложная. Во всех играх меня нужно либо бить, либо перевоспитывать. А еще я везде проигрываю. Естественно!

Злодей же.

В целом, представление проходит даже весело. Не помню, когда в последний раз чувствовал себя так круто. Чувствовал себя частью команды. А нет… Помню. Год назад. На последнем выступлении за границей, пока еще верил, что мои «Фениксы» могут взлететь. Кажется, это было только вчера…

* * *

Стоит мне чуточку расслабиться, пока Кирилл фотографирует детей с черепахами, как ко мне снова несется маленькое исчадие ада. И это я не про Ришу, если что. Мальчуган, который, по всей видимости, решил меня доконать. Именинник.

— Плохой! Шледдал — плохой! — вопит он и бьет меня по ноге.

— Ау! Драться нехорошо, — наклоняюсь к мальчику и получаю крохотной ладошкой по башке. Хорошо хоть она не моя.

— Челепахи! Мочи его! — орет главный ребенок на празднике, наяривая вокруг меня.

Плохо, что я не могу провести воспитательную беседу. Риша предупредила, что если кто-то из детей пожалуется, то денег им не видать. А так хочется пойти в атаку лоб в лоб, честное слово.

— Илюша! — кричит Микеланджело и мальчуган бросается к нему, то есть к ней.

Риша в костюме черепахи выглядит очень забавно, и… Нет-нет. Я больше не шучу на этот счет даже в мыслях. Мало ли. Еще прочитает. Кто знает, какие еще у нее суперспособности? Я слишком ярко представил все то, что она обещала сделать со мной. Оно того не стоит.

Илья вместе с Мики за руку подходит ко мне и корчит страшную рожицу. Обожаю детей…

— Илюш, мы ведь уже победили Шреддера. Он больше не злой, — объясняет Риша.

— Плавда? — мальчишка удивленно распахивает свои огромные голубые глаза.

— Да! — соглашаюсь со всей серьезностью.

— И вы тепель что? Длузья? — недоверчиво спрашивает ребенок.

— Конечно! — весело подтверждает Риша.

— Обнимайтесь! — приказывает Илья, складывая руки на груди и притопывая маленькой ножкой в черной сандале.

Вот это поворот. Хорошо, что Риша не видит, как я беззвучно смеюсь. Может, мальчуган еще и поцелуй потребует?

— Мы пожмем друг другу руки, заключая перемирие, — Риша протягивает мне ладонь в зеленой перчатке.

— Нет! Мама говолит, чтобы помилиться и стать длузьями, нужно обняться, — ребенок непреклонен и все больше хмурит брови.

Хватаю Мики-Ришу за руку, сталкивая нас мягкими лбами, и обнимаю, насколько позволяют костюмы. Что тут такого-то? Между нами полметра поролона.

— Если бы он слушал папу, то тот подсказал бы ему способ примирения куда интереснее, правда, друзьями после этого не остаются, — тихо произношу я, и Риша тут же щипает меня за плечо.

— Он же ребенок. Заткнись!

— Класс! — малыш хохочет и хлопает в ладоши. — А мне можно обнять Шледдала?

Боги! Когда это закончится? Кого еще мне обнять? Столб? Опускаюсь на одно колено, раскрывая руки для объятий. Илья медленно подходит ко мне, снова становясь серьезным, а затем поворачивается к Мики.

— Я боюсь, — говорит именинник.

— Не бойся. Обнимемся все вместе? Хорошо? — Риша тоже присаживается и, обнимая мальчика за плечи, подталкивает ко мне.