Хочу танцевать с тобой

— Хочешь сказать, я плохой танцор?

— Хочу сказать, что ты не хореограф, не тренер и не учитель.

— Но я видел перед собой лучшие примеры, — растягиваю губы в улыбке, потому в глазах матери появляется яркий огонек. Она мой главный учитель, а еще она женщина, которая любит комплименты. — А Леся начала нести такую…

— И ты жаловаться будешь, — мать тяжело вздыхает и упирается подбородком в ладонь, вколачивая локоть в стол. — Может, в роддоме что‑то напутали и у меня все‑таки две дочки. Так я вам обоим платьица и бантики куплю.

Стыд ощущается красными пятнами на лице и шее. Отстой. Смотрю на кактус и всерьез подумываю самому долбануться об него мордой. Я ведь реально только что собирался ныть ей о том, как я прав, а все остальные не правы.

— Стас…

— Мы сами разберемся, мам. Я тебя услышал, — произношу спокойно и серьезно впервые за сегодняшний день.

Поднимаюсь с места, мечтая свалить уже отсюда скорее, но стук ногтя по столешнице заставляет остановиться.

— Мы еще не закончили, — Маргарита Ивановна взглядом указывает, чтобы я вновь занял свое место.

Конечно не закончили. Усаживаюсь обратно на стул в ожидании приговора. Из этого кабинета можно выйти только с грамотой в руках, либо с листком наказания. По‑другому никак.

— Ты выбрал себе партнершу для новогоднего концерта?

— Мам, у меня есть партнерша. И не одна, — снова включаю режим попугайчик‑Стас.

Понятия не имею почему родительница так загорелась идеей увидеть меня в паре с новичком, но уже целый месяц я слышу только об этом. А ведь у меня действительно есть на примете пара хороших девчонок из нашей прошлой команды, которые смогут станцевать со мной практически все, что угодно. Так зачем заморачиваться?

— Нет‑нет, — качает головой. — Мы уже говорили, это должна быть просто девушка, а не твои роботы, которые не вылезают из танц‑классов с тех пор, как научились ходить.

— Но я ведь такой же робот, — развожу руками, как бы подтверждая очевидное.

— Именно! Поэтому, я и хочу увидеть тебя в паре с человеком.

— Ты что‑то недоговариваешь…

— Ты можешь хоть раз просто довериться матери?! — в глазах Маргариты Ивановны просматриваются слезы, а в голосе дрожь, словно я действительно обидел ее.

— Ты отлично играешь, мам, но я не папа. На меня это не действует, — произношу и вижу на ее лице зеркальное отражение моей собственной усмешки.

— Ты курил на порожках, Стас. Знаешь, что это значит?

— Заставишь меня вымыть полы во всем центре?

— Ты будешь помогать Лесе с ее группой до нового года. И из этой же группы выберешь себе партнершу, с которой поставишь номер. Лирический номер, Стас. Тонкий и душевный. Со смыслом.

Она так говорит, словно все остальные мои номера бессмысленны. Это не так. У них есть идея и сюжет. Нормальный сюжет, а не такой, когда боишься поскользнуться на соплях во время танца.

— Чем я могу ей помочь? У нее есть Влад.

— А теперь еще и ты, — не дрогнувшим голосом мама произносит саму страшную фразу, что я слышал.

Олеся получила нас обоих. Заманила в свои сети. Заколдовала. Притворялась милой подружкой, проникла в наши души. И в итоге похитила сердца и расхреначила их друг об друга, искупавшись в крови.

Молча поднимаюсь с места. Наказание никогда не может быть изменено или обжаловано, но… Я больше не ее ученик и не обязан играть в эти тупые игры.

— Стас… — мягкая интонация ломает ее голос и он становится таким тихим, что еле слышно.

Замираю возле двери, потому что теперь в кабинете не Маргарита Ивановна, а только моя мама.

— Белецкие не сбегают от проблем, ценят семью и уважают друзей. То, что она сделала не тот выбор, на который рассчитывал ты, не делает ее плохой. В любом случае кто‑то бы пострадал.

— А так страдаем мы все, — сквозь стиснутые зубы произношу я.

— Нет. Они с Владом снова стали друзьями. Почему бы и тебе не попробовать?

— Они притворяются. Нельзя после такого стать друзьями. Зачем ты позволила ей остаться? Еще и группу разрешила набрать…

— Потому что я хочу, чтобы мои мальчики стали мужчинами.

Хмыкаю, толкая дверь. Мы уже давно ими стали, мам. Лет так в четырнадцать. Что она несет?

— И приведи себя в порядок! — кричит в спину Маргарита Ивановна. — Побрейся! Выглядишь как бездомный!

Не поворачивая головы, поднимаю вверх руку и перебираю пальцами. А я и есть бездомный, так что вполне соответствую. Не хочу возвращаться в нашу с братом квартиру, потому что Она почти все время там. Олеся. Улыбается и печет свои чертовы блинчики, а Влад радуется как придурок и продолжает делать вид, что его вполне устраивает статус друзей. Идиот! Иногда я вообще не вижу в нас ничего одинакового или даже отдаленно похожего. И теперь мне придется лицезреть эту парочку почти каждый день, да еще и партнершу искать для номера. За…шибись. Спасибо, мам!