Хочу тебя… сжечь!

Это новая забавная игра в нашей маленькой семье: выискивать у нас с Полей что-то общее. Например, нелюбовь к цифрам – один в один я в ее возрасте. Мне казалось, что лучше три часа подряд выводить прописи, чем решить пару примеров. Или цвет глаз, они так и не стали темнее, как у Артура, а сохранили светло-карий градиент. Очень похожий на мой, меняющийся от освещения и настроения. Ещё мы одинаково любим карамельный попкорн, что ее отцу никогда не понять. И готовы миллион раз пересматривать любимые мультики, тогда как он вешается уже на втором повторе. А ещё у нас одна на двоих любовь к блонду и нашему мопсу Пуа. И это навсегда.

– Не верится, что время так быстро пролетело, – шепчет мне на ухо Артур.

– А ещё говорят, что чужие дети быстро растут! Свои ничуть не медленнее, – говорю ему на ухо.

Муж находит мою руку и сжимает ладонь с кольцом. Оно непривычно трётся о пальцы. Непривычно, но, черт возьми, приятно. Прошло всего пару месяцев с нашей тихой свадьбы вдали от родственников, и я никак не привыкну к новому статусу. Дурацкая улыбочка расцветает на губах каждый раз при взгляде на тонкий золотистый обруч.

А уж как визжала мама, увидев его впервые. До сих пор каждый разговор сводится к теме "почему втихаря, а не на всю честную?". Да чтоб жених не сбежал, мам. Хватило ему того единственного раза окунуться в дебри семьи Скворцовых, чтобы на ближайшие тридцать лет пресытиться этим безумием. Мне и так понадобились годы, чтоб убедить его, что яблоко от яблони далеко упало.

– Скучаю по временам, когда она просто агукала в кроватке, – горячее дыхание снова опаляет ушную раковину.

Родители начинают расходиться, уводя своих детей, мы остаемся ждать Полину, уже подружившуюся с другими девчонками. И коммуникабельная она тоже в меня.

В последнее время Артур часто вспоминает, как росла его дочь, рассматривает ее детские фотографии, комментирует каждый кадр из сотни снимков на компьютере. Как будто не в школу ее ведёт, а замуж отдает, честное слово! Ох уж эти папашки.

– О, ну я всегда готова помочь тебе все это вспомнить, – отшучивалась я.

Это тоже ещё одна игра. Мы же договорились никогда не поднимать эту тему. Поэтому я стараюсь касаться ее, только шутя, а Артур с присущим ему достоинством благородно делает вид, что не понимает намеков. Просто я не теряю надежды, что когда-нибудь он изменит свое решение. Стоит только взглянуть на нашу Кнопку: замечательный вышел ребенок. Ещё один такой же лишним бы не был.

Но я не могу лукавить: я счастлива и так. И мир не перевернулся лишь от того, что я никому не передала свою ДНК.

– А ещё говорят, что мужчины не понимают намеков, – хрипло смеётся мне на ухо супруг.

– Что?

– Хочу ребенка, – прикусывает мне мочку уха, посылая заряды по всему телу.

Сердца эта электрическая стрела достигает первой. На секунду я даже глохну от прилившей к мозгу крови. Он это серьезно?

– Не шути так, – поворачиваю к нему лицо и хмурюсь.

– И не думал. Хочу ещё одного ребенка, – четко проговаривает он. – Или двух. Но мопса тогда придется выкинуть.

– Э, Пуашечку трогать запрещено, он наш талисман, – округляю я глаза.

– Ужасно слюнявый и вечно пердящий талисман.

– Ты правда не шутишь? – сжимаю его ладонь сильнее, почти так же неистово, как бьётся сейчас мой пульс.

Муж расплывается в улыбке. Той самой, дьявольски привлекательной, отбрасывающей все сомнения.

– Мам, посмотри, что мне подарили. Набор светящихся карандашей! – кричит Полина, подбегая к нам.

Я присаживаюсь на один с ней уровень и поправляю сбившийся хвостик.

– Крутой! – восхищаюсь я.

– Ты что, плачешь? – округляет глаза дочь.

Провожу ладонью по щеке, стирая влажную дорожку, которую и сама не заметила.

– Это от счастья, Кноп.