Ход белой королевы

Тюлькин последовал за ней, осторожненько нагнав в аллее.

- Так как же насчет мази?

- У меня при себе нет,- сказала Наташа.- Как получу, дам.

- Ладно. Заметано,- обрадовался Тюлькин.

Чудинов сидел на скамье в боковой аллее и рассеянно чертил прутиком на гладком снегу, по которому скользили светлые пятна качавшегося фонаря: "Скуратова". Услышав шаги и заметив подходившую Наташу, он спешно одной ногой сровнял надпись на снегу, но не успел стереть первую букву. Наташа заметила это, села молча на скамью возле Чудинова, взяла у него из рук прутик, притоптала снежок и рядом с буквой "С" вычертила "Ч".

Чудинов легонько хмыкнул. Оба помолчали. Наташа заговорила первая:

- Вы что, сердитесь на меня? Ну, не сердитесь, Степан Михайлович. Неправа я, конечно. Наехало на меня... Было и прошло. Смешно в такое время... Завтра в восемь я на тренировке. Хорошо? Кончили злиться?

- Да я на вас и не думал злиться,- откровенно признался Чудинов.- Я сам вас искал. Обидно, что по таким пустякам, и вдруг...

- Ну хорошо, хорошо,- перебила его Наташа и совсем тихо добавила: Неужели вы думаете, что я вас могла подвести в такие дни? Только я вам скажу правду, мне как-то очень грустно. Я сегодня поняла...

- Что вы такое там поняли? - начиная уже легонько закипать, просил Чудинов.

- Я поняла: вы все это делаете для Бабуриной, чтобы доказать ей...

Чудинов вскочил, вырвал у нее почему-то из рук прутик и с ожесточением швырнул его в кусты.

- Слушайте, вы, Хозяйка снежной горы, уральский самородок, леший меня и всех вас тут кругом забери! Что вам далась Бабурина? Вы думаете, одна Бабурина на свете?

- Это, кажется, вы так думаете.

- Я так не думаю и вам не советую, а рекомендую думать, что вам придется иметь дело с добрым десятком лыжниц, которые сейчас нисколько не хуже Бабуриной. Например, та же Авдошина из Вологды, вы видели ее в Свердловске, или Бадаева кировская, Румянцева, Нина Гвахария! А я только и слышу: "Бабурина, Бабурина"!

Наташа радостно смеялась:

- Ну, ругайте, ругайте еще!

Чудинов опустился на скамью, осторожно потянул Наташу за руку, заставляя присесть рядом.

- Попробуйте только не показать время лучше всех! - Он стал очень серьезным.- Только это нелегко будет, Наташенька, предупреждаю. Шансы у всех равные.

Наташа решительно замотала головой:

- Нет, у меня больше.

Чудинов никогда не видел еще ее такой.

- Это почему же вы так думаете?

- Потому, что за меня - вы,- произнесла она, глядя ему прямо в глаза, остановилась, словно у нее перехватило дыхание, и резко встала, глядя в другую сторону.

Чудинов посмотрел на нее с благодарностью, взял ее руку в вязаной варежке, легонько пожал.

- Наконец-то вошел в доверие у семьи Скуратовых! - пошутил он.- Вот, кстати, и отец меня просил передать вам фамильную.- Он стал вытаскивать из карманов баночки, врученные ему Никитой Евграфовичем.

С этого дня город жил только одним - спартакиадой. Спорт подчинил все своим законам и обычаям. Болельщики, едва закончив работу на руднике, обогатительной фабрике и в учреждениях, мчались на стадион. Уже была разыграна гонка для лыжников-мужчин на дистанции 30 и 50 километров, эстафета "четыре по десять". Хорошее время показали лыжницы "Маяка" на эстафете "три по пять". Наташа шла на втором этапе и обошла лыжницу "Радуги", чем выровняла положение своей команды, а Алиса Бабурина, шедшая на последнем этапе, вырвалась вперед и принесла победу "Маяку".

Оторвавшись далеко от других команд, впереди всех по числу завоеванных очков шли коллективы "Радуги" и "Маяка". Теперь было уже ясно, что именно единоборство этих двух исконных соперников и решит судьбу зимнего кубка. Из-за неудачи гонщиков "Маяка" в мужской эстафете "Маяк" чуточку поотстал, и к последнему, решающему дню "Радуга" имела несколько очков форы, то есть опережала конкурентов. Все должна была решить теперь гонка лыжниц на десять километров. В канун финальной гонки в клубе обогатительной фабрики был устроен вечер встречи приезжих физкультурников с местными.

Наташа сидела вместе с Машей Богдановой в зале.

Один за другим на трибуну поднимались конькобежцы, лыжники, хоккеисты. В зале синели "юпитеры", осветительные приборы. Шла киносъемка.

Выступали многие хорошо уже известные Наташе по газетам спортсмены. При объявлении их имен фоторепортеры вскакивали с мест, лезли на стулья, мальчишки-осветители хватались за "юпитеры", нацеливали их на трибуну, и оратор в самом прямом смысле купался в лучах собственной славы и был ослеплен ею. При объявлении других имен свет приборов разом бесцеремонно выключали и выступавший, угасая, погружался во тьму неизвестности.

Когда председательствующий Ворохтин своим раскатистым басом объявил, что выступает чемпионка СССР Алиса Бабурина, все лучи "юпитеров" повернулись на трибуну. В зале зажурчал съемочный аппарат, и Наташа, спохватившись, должна была присоединить свои аплодисменты к общей овации. Может быть, впервые почувствовала она легкую и ревнивую зависть к славе этой изящной и немножко высокомерной москвички.