Ход конем

— Да, так все и было, — согласилась Денисенко. — А запомнилось это потому, что по двадцать пять тысяч рублей мы выдаем не так уж и часто. Редко такие операции по вкладам бывают... А что, собственно, произошло?

— Да как вам сказать...

— А все-таки? Согласитесь, нам очень трудно сориентироваться, что именно вас интересует, что нам следует вспомнить в первую очередь...

Карелина колебалась: говорить или нет? Полностью исключить участие в совершенном преступлении работников сберкассы нельзя. Все это так. Но если всех подозревать, добра с этого тоже не будет.

— Вчера профессор Лукьянов был убит в собственной квартире. Деньги похищены...

Покровская вздрогнула, Денисенко задышала часто. Продолговатое, в родинках личико Никитиной сначала побледнело, потом начало заливаться румянцем.

— Как эт-то... убит?

— Обыкновенно. Нет уже его.

— Н-не может быть! Я... я ведь видела его вчера...

— Когда именно?

— Утром... к-когда шла на работу... Н-начало девятого было, он в-выходил из б-булочной. Мы еще п-поздоровались...

— Что ж, вполне возможно. Но это было утром. А днем — его убили.

Вклинилась тягостная пауза. Покровская, Никитина и Денисенко сидели не шелохнувшись, как в оцепенении.

— Очень вас прошу: вспомните, пожалуйста, все, что происходило в сберкассе, когда Лукьянов получал деньги, — подняла голову Карелина. — Что за люди были в сберкассе, что они говорили... Может, какие-то характерные детали запечатлелись в вашей памяти...

— Да-да, мы понимаем... мы все понимаем... — тихо произнесла Денисенко. — Когда Лукьянов брал двадцать пять тысяч... когда он их брал, в сберкассе были люди. Хорошо это помню... Старик, по-моему, какой-то был... он принес, кажется, облигации. То ли трехпроцентные, то ли тираж погашения... Ты не помнишь, Лиза?

— Помню. У него было две облигации займа 1950 года... последний тираж погашения. Он еще попросил, чтобы я дала ему юбилейный металлический рубль. Внук, мол, говорил, собирает такие рубли... А еще в сберкассе была какая-то женщина и... и два парня...

— Описать внешность можете? Вначале — женщину?

— Право, я не знаю даже... — Никитина обратила вопросительный взгляд на Денисенко, но та передернула плечами:

— Расплывчато все. Будто в тумане.

— А если подумать? Не спешите, пожалуйста, Дарья Алексеевна, постарайтесь вспомнить...

Денисенко наморщила лоб, сокрушенно развела руками.

— Нет, не вспомнить. Запамятовала... Ей-богу, запамятовала! Кабы знать, что такое случится...

— Жаль, очень жаль,— вздохнула Карелина.

Лиза смущенно заморгала глазами.

— Простите, но я тоже не запомнила женщину... А вот парней... парней этих... — Она снова зарделась.

— Ну-ну... — мягко подстегнула Ольга.

— Парней хорошо помню...

— Ну-ну, слушаю... Я вас слушаю, Лиза!

— Один — статный такой, высокий, симпатичный. В черном кожаном пальто и пыжиковой шапке... Второй — маленький, с изуродованным ухом... в шляпе...

— И что же эти парни делали в сберкассе?

— Высокий проверил лотерейный билет. Выиграл рубль. Потом попросил, чтобы я на этот рубль дала ему два лотерейных билета. «Авось, — говорит, — выиграю в следующий раз «Волгу» или «Жигули». А я ему: «Почему бы и нет? У меня рука счастливая». Вытащила я ему из пачки два лотерейных билета. Он поблагодарил и сказал, что если действительно выиграет, то будет моим должником на всю жизнь...

— А что делал в это время тот, второй, с изуродованным ухом?

Лиза потупила взор.

— Я... я на него больше не смотрела. Извините...

— Эти двое ушли сразу после ухода Лукьянова? — спросила у Никитиной Карелина.

— По-моему, нет... Да, точно... они потом ушли... Минуты через две или три...

Карелина встала, застегнула пальто.

— Ну что ж, спасибо, товарищи, за информацию. О нашем разговоре никому, пожалуйста, не говорите.

7

Михеев сидел перед Карелиной и равнодушно смотрел в одну точку потухшими серыми глазами. А Ольга не торопилась начинать. Пока сладу с этим парнем не было. Она помнила: от сегодняшнего допроса зависит очень много, вдобавок и время не терпит, но спешить сейчас нельзя. Михеев может опять ничего не сказать...

— Итак, вы, Юрий, по-прежнему утверждаете, что приемам боевого каратэ научились сами и шапки с Валевской и Кириченковой сорвали по собственному, так сказать, почину?

— Именно так, гражданин следователь.

— Добавить ничего не хотите?

— А нечего добавлять! Все рассказал. Сам наколбасил, сам и отвечу по закону. — Он виновато опустил голову, на пухлых губах плавала грустная улыбка.

Карелина внимательно смотрела на арестованного.

— Напрасно вы так, Михеев... Вы хоть знаете, где сейчас ваша мать?

— Моя мать сейчас дома, где ж ей быть... Вчера сутки отработала, а теперь — трое суток дома.