Ход конем

— Валет сказал, что если у человека есть голова на плечах — значит, у него будет все. Надо, мол, ничего не бояться. Люди все трусы. Добровольно деньги отдают, только цыкни! Буржуев, говорит, советских надо трусить. Тут-то я и смекнул... Спрашивают — будешь с нами работать? Я молчу. Не улыбается мне. «Пиши расписку», — говорит тогда Валет. «Какую еще расписку?» — удивился я. «Обыкновенную, на бумаге, — спокойно пояснил он. — О том, что задолжал нам 48 рубликов. Усек, нет? Долг платежом красен! За здорово живешь — и прыщ на фене не выскочит!» — «Никаких расписок я писать не буду, — ответил я. — Никто вас не заставлял вносить за меня эти деньги. Я бы электронные японские часы «Сейко» оставил в залог... Будут деньги — отдам, за мной не пропадет. А писать... писать ничего не буду». — Михеев сдвинул брови, покачал головой. — Я думал, что они отстанут в конце концов, уйдут. Но не тут-то было! Клоп какую-то короткую дубинку вытащил: «Пиши!» Я хотел броситься к двери, но в тот же миг ноги мне обвила проволока, и я упал как подкошенный...

— Что дальше было?

— А что дальше... Все и так ясно. Дальше — проза, гражданин следователь... Струсил я. Написал им расписку... под диктовку... Что в случае неуплаты долга в семидневный срок обязуюсь выполнить по их указанию любую работу...

— Ну и долг вы, конечно, вернули?

— Все оказалось не так просто... На следующий день после визита Валета и Клопа я заложил в ломбард электронные часы «Сейко» и повез по указанному Валетом адресу 48 рублей. Но увы! — там меня никто не ждал...

— Назовите адрес.

— Это на окраине города. Улица Днепровская, 46, квартира 2. Здесь, как я потом узнал, жила одинокая восьмидесятилетняя старуха, месяц назад она сыграла в ящик, а комнату заселить еще не успели...

— И что же вы стали после всего этого делать?

— А ничего. Ровно через десять дней ко мне приехал Клоп и с порога заявил: «Срок возврата денег просрочен, а посему ты, кореш, становишься нашим должником. Выбирай: либо ты выполняешь наши поручения, — работка несложная для интеллигентных культурных людей, — имеешь солидный куш и живешь как кум королю и сват министру, — либо считаешь каждый рубль и просишь у мамы пятьдесят копеек на пиво...» Я молча выслушал его и сказал, что есть еще и третий вариант: я иду в милицию и говорю там, что меня шантажируют какие-то подонки!

— И как Клоп отреагировал на это?

— «До милиции ты, говорит, не дотопаешь. Дам «нунчаком» по почке — и каюк! Слыхал про боевое каратэ?» — Михеев смахнул ладонью крупные капли пота со лба.

— Ну и как же вы поступили? — осведомилась Карелина.

— Тут в коридоре позвонил телефон. Но только я поднялся, как Клоп, сделав резкое движение головой, нырнул мне под правый бок. Я оказался на полу. «Сделаешь, паразит, хоть одно движение — сломаю руку». Отпустил он меня лишь после того, как я дал клятву, что буду выполнять все их указания... Потом уже, чуть позднее, он, как бы между прочим, заметил, что они давно наблюдают за мной. Им, мол, обо мне многое известно: и как я мясо второго сорта мешал с первым, и как воду в хлебный квас подливал, «качал валюту» из стеклотары. А теперь, мол, пришла пора заняться настоящим делом. И если я не дурак и не чокнутый, то в бутылку лезть не буду. А выгода от этого — всем!

Карелина поменяла на магнитофоне кассету и снова поставила переключатель на «Запись».

— Что именно вы делали у них, Михеев?

— Первые два месяца, значит, они учили меня приемам боевого каратэ... Тренировки проходили поздно ночью, сначала в подвале геологоразведочного техникума, потом — в сараях, принадлежащих объединению «Вторсырье». Тренировал Валет, партнером у меня был Клоп... Технику каратэ мы осваивали на самодельных снарядах-макиварах. На них мы отрабатывали удары дубинкой «нунчаку». Разучивали различные подсечки, подножки, удушающие захваты. Программа была обширной...

Карелина задумчиво погладила ладонью блокнот на столе.

— Значит, кроме Валета и Клопа, вы никого из банды не видели?

— Нет.

— Они вам не доверяли?

— Наверно. Но деньги Валет исправно мне давал. Три раза. Сто рублей... еще раз сто и затем — сто пятьдесят. Аванс, так сказать. Отработаешь, говорит, в свое время...

— Сколько в банде человек?