Ход королевой

Моль и безумец, или Превратности войны

Сочинение Дидьена Вэя, эсквайра

Конечно, читатель Сайена, ты помнишь легенды о нем,

О Джексоне Холле, что кличку носил Белый Сборщик.
В старинном районе у мимов он был главарем,
Глупцов не терпел и с законом дерзейший был спорщик.
Да, само совершенство был Холл, безупречен стократ,
Добрый нрав, твердый шаг – мог им Лондон по праву
                                                    гордиться,
Только жаль, не сподобился он подчинить Синдикат
И, сделавшись темным владыкой, во власти своей
                                                    утвердиться.

В минувшее канул давно злополучный тот год,

Когда ясновидящий люд был поделен на касты
Таинственным Автором. Гений он иль сумасброд,
Иль просто бумагомарака? Здесь мнения разны.
Ты уж с Дидьеном Вэем, читатель, его не равняй,
У того-то воистину слог совершенен предельно.
Но любили его, и когда прекратился раздрай,
Он засел в Севен-Дайлс: там абсент пил и правил удельно.
Когда же лишился башки кровожадный Гектор,
Наш славный герой соизволил подняться с постели
И в бой за корону вступить. В пляске смерти был скор;
В боях на арене враги его не одолели.
И казалось, победа в руках, но порхнула вдруг из-за кулис
Претендентка на трон – и смела, и юна, и прелестна.
Кто ты, Черная Моль? Расскажи поскорей, не таись!
Это Бледная Странница! Та, что печально известна!

Ирландке в бою помогли и фантом и клинок.

Сражен покровитель наследницею вероломной.
Нет, меч не врубился ему в осевой позвонок,
Зато был опростан грехов его подпол бездонный.
«Ваш архонт – просто ширма, – заявила она напрямик, —
А за ширмою, дергая нитки, скрывается дьявол».
Тотчас монстры явились: «Все правда».
                                           И в радостный крик
Ясновидцы ударились: «Темной владычице слава!»
И ее нарекли чудотворцем, каких не найти
В целом мире и даже в истории мира. В тот вечер
Каста мимов восстала из пепла. В архонт уползти
Поспешил падший Сборщик, лелея гордыни увечья.

Что за притча?! Вот так драма! Горе нам, паранормалы!

Двести лет мы вили гнезда и копили арсеналы.
Это все не пригодится,
Негде нам, глупцам, укрыться.
Может, спрячемся в потемках? Смерть и там найдет
                                                    однажды.
Или, на эфир надеясь, бросим вызов силе вражьей?
Странница лишилась трона,
Люди шепчут, что корона
С юных плеч уже слетела вместе с буйной головой.
Позавидует умершей тот, кто все еще живой.

Часть III Смерть и дева

20 Склеп

Если это эфир, то совсем иной, незнакомый. В месте ушиба пульсировала боль. Маленькая девочка на алом-алом поле. Среди моря цветов Ник зовет меня по имени, но маки слишком высоки, в них так легко заблудиться.

Из лепестков ко мне тянется фантом, нашептывает неразборчивое послание. Протягиваю руку и вижу Стража. Девочка превращается в женщину, бледную всадницу, несущую смерть. Звездный свет струится по моим волосам. Мы сливаемся в танце, прикосновения рефаита обжигают. Мне хочется ощущать его подле себя и в себе. Устремляюсь к нему, но он зубами вырывает мое сердце.