Ход королевой

Хлынул дождь, мокрые пряди липли к щекам. Ник обнял Элизу и притянул к себе, а свободной рукой стиснул мои пальцы. Растолкав парочку прохожих, Мария поспешила к ним. На мониторах, вместо памятки о мерах общественной безопасности, словно в насмешку замелькали кадры происходящего. Спустя три протяжных сигнала включилась система оповещения, цитадель огласил раскатистый голос Скарлет Берниш:

«В сайенской цитадели Эдинбург введено военное положение. Сопротивление инквизиторскому режиму карается смертью. Руководство отрядами ДКО и НКО передается командующим СайенМОПу. Всем жителям приказано прекратить беспорядки и разойтись по домам».

Паника. В памяти отчетливо всплыл ее вкус, запах. Стиснутая зданиями толпа напирала и бурлила. По улице прокатилась волна, люди заваливались, как костяшки домино.

– Alba gu bràth! – выкрикнул кто-то. – Шотландия навсегда!

Меня притиснуло к незнакомцу, Ник навалился сверху, под давлением в легкие почти не поступал кислород. Ник плечом отстранил ближайшего демонстранта, нечеловеческим усилием создавая для нас воздушный карман. Дождь лил как из ведра. Я машинально потянулась к Стражу. А вдруг он исчез, бросил меня? Однако в следующий миг затянутая в перчатку рука коснулась моих пальцев.

Поднялся гвалт – людям велели убираться прочь, возвращаться по домам, как сказала Берниш. В небо взметнулась алая сигнальная ракета, свистели пули. Где-то плакал ребенок.

Внезапно какофонию звуков перекрыли шаги – синхронные, отточенные. Поверх людских голов двигался конный авангард. События десятилетней давности повторялись. Биргитта Тьядер скакала во главе конницы.

«В Сайенской цитадели Эдинбург вводится военное положение. Любая попытка сопротивления приравнивается к пособничеству преступной группировке Касты мимов. Для разгона сочувствующих будет применяться „Вещество SX“».

«Вещество SX» было знакомо мне не понаслышке. От соприкосновения с ним оставался глубокий шрам, в худшем случае человек просто умирал от удушья.

– «Душитель»! – заорали в толпе. – Выпустите нас!

Мария протиснулась вперед и перелезла через турникет. Элиза обернулась ко мне и прохрипела:

– Пейдж, не стой столбом. Шевелись.

Ник до боли стиснул мою ладонь, кольцо потных тел вокруг нас сужалось. Зажатые как в тисках плечи, оттоптанные ноги, теснота, словно в консервной банке. Войска все прибывали, ведомые командирами на черных жеребцах. В бронежилетах, боевых шлемах, вооруженные до зубов легионеры смахивали на игрушечных солдатиков. Даже на лошадях была защитная сбруя, как тогда, в Дублине.

В Дублине…

Панику вытеснила отчетливая мысль.

Все это уже было.

Мне представился разрушенный памятник. Горько-сладкий химический аромат распыленного «Душителя», от которого закружилась голова – впрочем, кружилась она давно, токарным станком шлифуя смутный замысел в конкретный план. В небе стервятниками парили два вертолета с эмблемой СайенМОПа. Вниз хлынул слепящий поток белого света. Если меня вычислят, то отволокут прямиком к Нашире, в архонт…

«Военное положение в Лондоне будет действовать до тех пор, пока Пейдж Махоуни не сдастся инквизитору».

Все это уже было.

Под натиском тел кислород не поступает в легкие.

Искаженные криком рты, истеричные метания, давка.

Пощада.

Каждый ее шаг нацелен на тебя.

Я словно наблюдала за происходящим издалека. Остается только одно. Есть лишь один способ спастись. Восстать из пепла.

Ник ни на секунду не ослаблял хватку, однако мой маневр застал его врасплох.

Рванувшись что было сил, я бросилась прочь. Ник до хрипоты выкрикивал мое имя, но я не обернулась.

По щекам струились капли дождя вперемешку с потом. Те, кого оттеснило к очагу возгорания, просто-напросто сгорят прежде, чем до них доберутся солдаты. До эпицентра давки оставалось рукой подать, когда за спиной возник лабиринт Стража. Из всей компании догнать меня могли только он и Ник, бегавший со скоростью света. Мой фантом отрешился и стрелой пронзил эфир.

Яростные вибрации золотой пуповины сотрясали все мое естество, проникали в каждую клеточку. Из носа хлынула кровь.

– Арктур, назад!

Рефаит не повиновался. Крутнувшись на сто восемьдесят градусов, я выхватила револьвер и наставила его на преследователя. Во рту возник металлический привкус.

– Не пытайся мне помешать! Серьезно, иначе получишь пулю в сердце! – Мой голос дрожал. – Если не убью, то покалечу!

– Пейдж, процесс запущен, его не остановить. Что бы ты ни делала.

Я подняла револьвер выше:

– Еще один шаг, и стреляю!

– Если угодишь в лапы Наширы, обратно уже не выберешься. – Готова поклясться, за ровным тоном слышалось непритворное волнение, страх. Казалось, еще немного, и его голос сорвется. Совсем как у человека. – Она заточит тебя в подземелье и высосет все соки, всякую надежду до последней капли. Твои крики музыкой усладят ее слух. – Рефаит потянулся ко мне. – Пейдж.

То, как он произнес мое имя, едва не лишило меня сил.

– Пейдж, – повторил Страж.

Я попятилась:

– Извини, но другого выхода нет.