Ход королевой

Это церемония самоочищения? Лично я предпочитаю традиции австралийских аборигенов…

Но Николь слишком поглощена геополитикой мирового масштаба, чтобы поддаваться настроениям. Если нашим союзникам нравится приносить в жертву баранов, пусть себе приносят; я помогу им принести в жертву… людей.

Она наблюдает за церемонией, пока не появляются уборщики, чтобы вымыть все, не жалея воды.

А ведь они наверняка правы. Все 1,5 миллиарда людей, совершающих этот ритуал, не могут ошибаться.

3

24 сентября 2015 г. 8 часов утра.

В первый день хаджа в священный город Мекку там сошлось более двух миллионов людей со всего света.

Моника Макинтайр стоит вместе с Гэри Салливаном на балконе своего номера на верхнем этаже роскошного отеля, выходящего фасадом на Каабу, черный каменный куб высотой 18 метров. Вдали видна черная стена, воплощающая дьявола.

Она знает, что ритуал первого дня состоит в метании в три такие стены семи камней. Паломники будут возвращаться завтра и послезавтра, чтобы бросить еще двадцать один камень.

Но сейчас Монике не до черного куба и не до стен, она смотрит влево, на долину Мина, по которой верующие хлынут к Каабе.

Она долго изучала местность и в конце концов нащупала главный изъян всей этой системы.

Новый удар будет нанесен именно здесь.

Я провалилась в Кроук Парк в Дублине в 1985 году, но в этот раз тебе некуда въехать на машине, чтобы охладить горячие головы в толпе. Причина проста: сюда на машине никак не доберешься.

Она поворачивается к Салливану.

– Вы подтверждаете, что Фахризаде находится среди паломников?

– Мы сумели вставить маячок ему в каблук и можем напрямую следить за его перемещениями.

– Ваши люди в форме саудовской службы безопасности готовы действовать?

Салливан делает несколько звонков и подтверждает:

– Все так, как вы распорядились. Все, что нужно, – зеленый свет от вас.

Со своей удобной смотровой площадки Моника наблюдает за толпой, потом изучает в бинокль здания вокруг.

Знаю, ты где-то близко.

Знаю и другое: ты меня чуешь. Мы всегда чуем присутствие друг друга, правда, Николь?

Даже если бы в консульстве в Джедде не было наших микрофонов, и мы не подслушали бы твой разговор с Фахризаде, я бы почуяла, что ты где-то рядом.

Это очередная наша шахматная партия.

В прошлый раз ты обрушила два небоскреба и при помощи девятнадцати пешек причинила ущерб одной цитадели.

В этот раз я попытаюсь ликвидировать того, кто может сыграть у тебя роль шахматного слона.

Например, руководителя иранской ядерной программы…

4

– Что вы здесь делаете? Вы не мусульманка!

Мохсен Фахризаде движется вместе с толпой в направлении Каабы. Говоря, он смотрит мимо Николь. Он одет во все белое, это символ чистоты. На ней тоже ритуальное одеяние, волосы убраны под платок.

– Вы не вправе участвовать в нашем священном паломничестве. Убирайтесь, вы… вы…

Он ищет правильное оскорбительное слово.

Он назовет меня «неверной»?

– Вы с Запада.

Она глотает слюну.

Этот человек – игрушка в моих руках. Никакой персональной реакции на его слова! Он верующий, у него есть убеждения. Я должна их уважать.

Николь О’Коннор хватило ловкости, чтобы без труда миновать охрану. Она знает, что никто из паломников не станет проверять ее религиозную принадлежность. В руке у нее белый зонт, чтобы прятаться от солнца – и от соглядатаев.

– Я здесь с целью вас защитить, – отвечает она на слова Фахризаде. – Они могут совершить покушение.

– Кто, израильтяне?

Это слово он произносит с омерзением.

– Американцы, – отвечает Николь. – У нас есть «кроты» в их тайных службах. Они уверенно доносят, что на сегодня против вас намечена акция. Извините, что не предупредила вас раньше, информация поступила всего несколько минут назад.

Иранец недоверчиво качает головой.

– Я все равно пришел бы, даже если бы вы предупредили меня заранее. Быть здесь сейчас важнее всего, это одна из пяти обязанностей верующего.

– А если вы погибнете?