Ход королевой

– Не бойтесь, мы не страшные, – говорит третий с сильным итальянским акцентом. – Мы умеем вести себя с дамой.

Они приближаются. Она сжимает кулаки, готовая пустить их в ход.

Но тут дверь камеры опять открывается, сотрудник бельгийской полиции находит глазами Монику и делает ей знак следовать за ним.

Ее приводят в кабинет начальника комиссариата. Тот смотрит по телевизору прямой репортаж о развитии событий на стадионе «Эйзель». Рядом с ним стоит Софи Веллингтон.

– Мадам Веллингтон все мне объяснила. Прошу извинить нас за недоразумение.

– Что сейчас происходит… там? – спрашивает Моника у Софи.

– Можете остаться здесь и следить за событиями, – любезно предлагает полицейский.

Моника садится, начальник отвечает ей вместо Софи:

– Итальянцы жаждут мести. Мы пытаемся помешать прямому столкновению болельщиков двух команд.

В 21.30 УЕФА прерывает затянувшееся молчание и объявляет свое решение: «Несмотря на небольшой прискорбный инцидент, матч состоится».

Футбольный чемпионат Европы продолжается, как будто ничего не случилось. Полиция изолирует сектор Z, чтобы скрыть драму от телекамер и от фоторепортеров.

Добравшиеся до места побоища санитары «неотложек» стараются как можно незаметнее унести трупы. Судья дает свисток начала матча.

Игра выглядит странно. Футболисты, знающие о случившемся, ведут себя рассеяннее обычного. Голов нет. Наконец назначается пенальти из-за нарушения, допущенного игроком «Ливерпуля» в метре от штрафной площадки.

К мячу выходит Мишель Платини. Мяч надолго зависает в воздухе, вратарь «Ливерпуля» совершает красивый прыжок, но поймать мяч не может. Гол!

Свисток арбитра: матч завершен.

Со счетом 1:0 победил «Ювентус», ставший благодаря единственному голу на последних секундах игры чемпионом Европы.

Платини горд своим ударом, его качают товарищи по команде. Итальянские футболисты бегут принимать приветствия своих болельщиков, вскочивших с мест в секторах O, N и M, но те свистят и улюлюкают: зная об участи своих злополучных соотечественников в секторе Z, они считают неприличным радоваться победе.

Как отмечают комментаторы, атмосфера изменилась за считаные минуты. Журналисты всех каналов уже в курсе событий и разрываются между желанием высказаться об исходе матча и своим долгом рассказать о катастрофе, стоившей жизни простым зрителям, собравшимся на стадионе, чтобы поболеть.

Кубок, считающийся теперь позорным, вручается украдкой, в проходе гардероба.

Через полчаса после матча становится известен предварительный итог: не менее 400 раненых, в том числе тяжело, и 39 погибших. Среди последних 32 итальянца, 4 бельгийца, 2 француза и один… британец из Северной Ирландии.

8

После матча бойцы диверсионной группы ИРА собираются в одном из трех ирландских пабов Брюсселя, «Сельтика», на улице Марше-о-Пуле.

Там, в типичной ирландской обстановке – широкая стойка, телеэкран над площадкой для танцев – ошеломленные посетители пересматривают кадры драмы на стадионе.

– Среди погибших, ясное дело, оказался ирландец! – горюет женщина, не знающая, кем был погибший.

Но некоторые все же желают веселиться. Черный гиннесс с солодовым вкусом льется рекой, посетители все больше расслабляются. Николь, одна из веселящихся, чувствует приятную вялость, а также сочетание гордости за доверие, оказанное ей ИРА, и радости за успех своей нестандартной миссии.

Музыканты готовят в углу свои инструменты. Их трое: пианист, скрипач и ударник. Райан окликает их от стойки:

– Можете сыграть Amhrán na bhFiann[10]?

Музыкантов не приходится упрашивать. Посетители затягивают под музыку «Песнь солдата». Николь присоединяется к ним, и вскоре все вместе распевают эту песню на гэльском языке, слова которой ей теперь понятны:

Мы солдаты
На службе Ирландии,
Некоторые явились
Из земель за морем,
Они поклялись быть свободными
Нашей древней Родине,
Избавить ее от деспота и от рабства.
Этим вечером нам нипочем потери,
Во имя Ирландии, презрев боль и раны,
Под грохот пушек
Мы поем песню солдата Ирландии.

Николь почти чувствует эгрегор, исходящий от этих людей, поющих счастливую песню своего единства. Их питает первобытная энергия, берущая начало с незапамятных времен.

Паб оглашается ликующим звоном стукающихся пивных кружек, к кельтской музыке примешиваются голоса и смех. Пары пускаются в пляс, вокруг них образуется круг. Кто-то тянет Николь за руку. Ее захватывает стремительная джига, вместе с ее товарищами по оружию отплясывают другие посетители паба. Здесь, в считаных метрах от нее, танцует Райан Мерфи. Все кружатся, лихо стучат каблуками, все сердца бьются в унисон.

Она чувствует себя такой же одурманенной, как во время церемонии австралийских аборигенов.