Ход королевы

К миттельшпилю зрителей набралось еще больше; кого-то зажали в дверях, и арбитры зашикали на толпу, призывая всех к порядку. Бет еще ни разу не видела такой огромной аудитории на шахматных матчах. Она снова сосредоточилась на доске и осторожно поставила ладью на вскрытую вертикаль. Через три хода у нее появится возможность перейти в нападение, если Левитт не придумает способ перекрыть ей путь. И если она ничего не упустила. Бет начала продвигаться вперед медленно и осторожно, оттесняя пешек от его рокированного короля. Потом перевела дыхание и выдвинула ладью на седьмую горизонталь. Где-то на обочине сознания звучал хриплый пиратский голос человека в черном, шахматного бездельника, услышанный в Цинциннати много лет назал: «Эта ладья встала у него, как кость в горле, на седьмой горизонтали». Бет подняла голову и посмотрела поверх доски на Левитта. Он и правда выглядел так, будто у него в горле застряла кость, и довольно основательно. Бет охватило ликование при виде того, как соперник пытался взять себя в руки и сохранять невозмутимость. А когда за ладьей последовал ее ферзь и тоже грозно застыл на седьмой горизонтали, Левитт сдался без промедлений. Аплодисменты в зале были громкими и восторженными. Бет с улыбкой спустилась по ступенькам с подиума, и ее сразу окружили люди со старыми экземплярами «Шахматного обозрения» – хотели получить автограф на ее фотографии, украшавшей обложку; остальные просили расписаться на входном билете или просто на листе бумаги.

Подписывая очередной экземпляр журнала, Бет задержала взгляд на черно-белом снимке – она с большой призовой статуэткой турнира в Огайо стоит рядом с Бенни и Барнсом; на заднем плане, не в фокусе, видны другие участники. Ее лицо на снимке казалось усталым и безразличным, и Бет с внезапным стыдом вспомнила, что такой же выпуск «Шахматного обозрения» провалялся в кипе жирналов на столике в гостиной нераспакованный целый месяц, прежде чем она вскрыла желто-коричневый конверт и увидела свою фотографию. Кто-то протянул ей еще один экземпляр журнала, и она отогнала воспоминания. Автографы Бет раздавала на ходу, пробираясь к выходу в заполненном людьми помещении и потом через такую же толпу в коридоре между комнатой с доской номер один и бальным залом отеля, где еще не закончили свои партии остальные участники турнира. Двое арбитров пытались утихомирить зрителей, чтобы не мешали другим шахматистам, когда она шла по залу; некоторые игроки поднимали головы от досок и сердито провожали ее взглядами. Все это воодушевляло и одновременно пугало Бет – она впервые оказалась в плотном кольце поклонников, смотревших на нее с восхищением и стремившихся пробиться поближе. Какая-то женщина, получив ее автограф, воскликнула:

– Я ничего не смыслю в шахматах, дорогая, но вы просто потрясающая!

А мужчина средних лет долго тряс ее руку со словами:

– Вы лучшая после Капабланки!

– Спасибо, – поблагодарила Бет. – Если бы мне это давалось так же легко, как ему…

«Но вроде бы это было не так уж и трудно», – подумала она вдруг. Ее мозг, похоже, был в полном порядке – все-таки не удалось загубить его алкоголем.

Она уверенной походкой направилась по улице к своему отелю под ярким солнцем. Через полгода ее ждет путешествие в СССР. «Всехристианский крестовый поход» согласился купить билеты «Аэрофлота» для нее, для Бенни и для женщины из Шахматной федерации Соединенных Штатов, которая будет их сопровождать, а также оплатить номера в советской гостинице. Питание им обеспечат организаторы московского турнира. Она совершенствуется в шахматах по шесть часов в день и будет придерживаться этого режима.

Бет остановилась купить цветы – на этот раз гвоздики. Женщина за прилавком попросила автограф вчера вечером, когда Бет возвращалась в отель, поужинав в городе, так что она будет рада продать чемпионке США еще один букетик. Перед отъездом в Калифорнию Бет разослала чеки с оплатой за подписку в редакции всех журналов, которые видела в библиотеке Бенни. Теперь она будет получать Deutsche Schachzeitung[75] – старейшее периодическое издание, посвященное шахматам, – а также «Британский шахматный журнал», «Шахматы в СССР»[76] из Москвы, Échecs Europe[77] и «Американский шахматный бюллетень». Бет планировала прочитать все гроссмейстерские партии, которые будут там напечатаны, а те, что покажутся ей особенно важными, выучить наизусть и тщательно проанализировать в них ходы, приводящие к неожиданным результатам или развивающие идеи, еще не приходившие ей в голову и не попадавшиеся в других матчах. Ранней весной можно съездить в Нью-Йорк – поучаствовать в Открытом турнире Соединенных Штатов по шахматам и провести пару недель с Бенни. Цветы у нее в руке пылали рубиновым светом, в новеньких джинсах и хлопчатобумажном свитере было комфортно и свежо на прохладном ветру Сан-Франциско, а в конце улицы открывалась синева залива, плескавшегося обещанием тысячи возможностей. Душа Бет безмолвно пела в ритме прибоя и рвалась вдаль, за Тихий океан.

* * *