Ход королевы

Когда Бет вернулась домой, в гостиной трезвонил телефон, но она не сняла трубку. Таксист помог ей дотащить ящик вина и получил доллар за труды, а как только он уехал, Бет достала бутылки одну за другой и поставила их ровным рядком в застекленный шкафчик над тостером, перед старыми консервными банками миссис Уитли со спагетти и чили. Потом она открыла бутылку джина и свинтила крышку с бутылки вермута. Раньше смешивать коктейли ей не доводилось. Подумав, Бет налила в стеклянный бокал без ножки джин, добавила в него немного вермута и помешала ложкой миссис Уитли. Осторожно отнесла полный бокал в гостиную, уселась и сделала долгий глоток.

* * *

По утрам было жутко, но она как-то справлялась. На третий день сходила в лавку «У Крогера», купила три дюжины яиц, запас обедов быстрого приготовления и с тех пор съедала по два яйца перед первым бокалом вина. К полудню она, как правило, отключалась. Просыпалась на диване или в кресле с затекшими конечностями и взмокшим от пота затылком. У нее часто кружилась голова, а желудок сводило спазмом от голода, и боль была острой, как в воспалившемся зубе. Унять эту чудовищную зубную боль в животе можно было только одним способом – выпить. Иногда пить приходилось через силу – организм уже не принимал спиртное, но Бет упорно глотала, ждала, и неприятные ощущения постепенно утихали, как будто кто-то убавлял звук на магнитофоне.

В субботу утром она случайно облила вином шахматную доску на кухонном столе, а в понедельник, чуть не упав, налетела на стол и услышала, как фигуры посыпались на пол. Она их так и оставила валяться – подобрала только в четверг, когда наконец явился молодой человек привести в порядок лужайку перед домом. Бет лежала на диване в гостиной, допивая последнюю бутылку бургундского из ящика, слушала рев мощной газонокосилки за открытым окном и вдыхала запах скошенной травы. Расплатившись с парнем, она вышла на крыльцо и постояла, наслаждаясь тем же свежим ароматом. Приятно и странно было видеть лужайку такой преобразившейся – вместо буйных зарослей перед домом теперь тянулся ровный, аккуратный газон с редкими холмиками состриженной травы. Бет вернулась в гостиную, взяла кошелек и вызвала такси – доставка спиртных напитков была запрещена законом, так что, если ей нужен еще один ящик вина, придется ехать самой в магазин. Хотя разумнее взять два. И надо попробовать «Альмаден». Кто-то говорил ей, что красное вино «Альмаден» лучше, чем «Поль Массон». Вот она и проверит. И еще, возможно, стоит прихватить пару бутылок белого. И что-нибудь из продуктов.

Обедала она консервами. Как выяснилось, чили – мясо с овощами – становится вполне съедобным, если добавить туда еще перца и запить бокалом бургундского. Вино «Альмаден» и правда оказалось лучше «Поля Массона» – от него не так вязало во рту. Коктейли «Гибсон» ее теперь вырубали почти мгновенно, и она опасалась их часто смешивать, позволяя себе выпить бокал, когда уже чувствовала, что может отключиться, или в качестве самой первой утренней порции. На третьей неделе она стала брать коктейль с собой в постель, если поднималась на ночь в спальню. Ставила бокал на тумбочку у кровати, прикрыв его «Шахматным вестником», чтобы алкоголь не испарялся, и отхлебывала из него, если просыпалась посреди ночи. А если не просыпалась ночью, выпивала до дна утром, перед тем как спуститься.

Порой в гостиной звонил телефон, но Бет отвечала, только когда голова была относительно ясная и язык не заплетался. Она всегда громко произносила вслух скороговорку, чтобы проверить, все ли в порядке с голосом и речью, перед тем как снимала трубку. Пыталась отчетливо произнести: «Карл у Клары украл кораллы, а Клара у Карла украла кларнет», и если ей это удавалось без запинки, говорила в трубку «алло». Однажды какая-то женщина дозвонилась ей из Нью-Йорка и предложила принять участие в «Вечернем шоу»[64]. Бет отказалась.

На третьей неделе запоя Бет разобрала стопку журналов, пришедших по почте, пока она была в Нью-Йорке и в Париже, и обнаружила там «Новости недели»[65] со своей фотографией. Статье о ней отвели целую полосу в рубрике «Спорт». На снимке Бет играла партию с Бенни, и она вспомнила тот момент в дебюте, когда снимок был сделан. На доске хорошо было видно положение фигур, и Бет знала, что память ее не подводит – перед тем как фотограф щелкнул затвором, она сделала четвертый ход. Бенни выглядел, как всегда, задумчивым и отстраненным. В статье говорилось, что она самая талантливая шахматистка со времен Веры Менчик[66]. Полупьяную Бет раздосадовало, что этой Менчик уделили столько внимания, поведав ее биографию аж до самой смерти в 1944 году во время бомбардировки Лондона, а уже потом сообщили, что Бет Хармон играет лучше. И почему ее сравнивают с женщиной? Она играет лучше любого мужчины в Америке. Бет вспомнила репортершу из журнала «Жизнь» и ее вопрос о том, каково ей приходится в мужском мире шахмат. К черту репортершу. Этот мир перестанет быть мужским, когда она, Бет, окончательно с ним разберется.