Ход в Шаолинь

Поэтому волосы он сделает черными, чтобы не привлекать внимания врагов из триады. А свечение он зашифрует в зонтике, который Света держит на плече. Как будто вокруг ее головы – нимб. Но мысли ее омрачены. Она беспокоится за Женьку. Потому он добавит в нимб несколько серых кругов.

Теперь нарисуем спицы зонтика. Писать линии надо на выдохе, а отрывать кисть от полотна на вдохе. Тогда Ци будет перетекать через разрывы штриха и придавать рисунку живость. Чжи Минг изучил две основные техники рисования. Первая называлась «прилежная кисть» и требовала прорисовки каждой детали. Послушник решил применить вторую технику, «выразительная кисть», которая позволяла вместить пластику десяти тысяч линий в одной.

У Светы – дух воина. Она очень смелая и самоотверженная девочка. Он вспомнил про ее подвиг в Чреве Дракона. Как передать эту ее черту характера? Ручка зонтика – вот что мне нужно! Я зашифрую в ней лезвие меча. Меч – это живое существо, с ним можно разговаривать, об этом знает каждый воин в Поднебесной. Я попрошу его защитить Женьку от врагов и разрубить хрустальную пуповину, которой кицунэ привязала его к себе. Чжи Минг наносил тушь слой за слоем, добавляя в темный светлые тона. Тем самым передавая блеск лезвию меча.

За Светиной спиной Чжи Минг нарисовал раскрытую дверь и дорогу. Это должно было дать Женьке подсказку. Вдалеке он нарисовал горы. Камни концентрируют в себе энергию Ян, Женька непременно почувствует это. Эта концентрация возникает в процессе нанесения штрихов. В трактатах говорилось, что штрихи – это скелет изображения, тушь и краски – его плоть, а вдохнуть в картину жизненную силу – задача художника. Чжи Минг слился со своей картиной, стал с ней единым целым. Кисть пульсировала в его руке. Ци беспрепятственно перетекала на полотно и обратно.

Как усилить ощущение реальности, сообщить Женьке, что это происходит здесь и сейчас? Его повезут на казнь хмурым туманным утром. Чжи Минг обильно зачерпнул тушевой раствор и выплеснул его туда, где должно было быть небо. Тушь начала медленно растекаться, создавая естественную мутность фона. Он немного подождал, зачерпнул голубой краски и разбрызгал ее, постукивая по древку пустой кисточкой. Получился туман и моросящий дождь.

Китайская тушь сохнет быстро. Чжи Минг перешел к колеровке. Канон предписывал, что тушь должна главенствовать над краской. Поэтому цвета он добавил совсем немного. Он начал с самых светлых мест и, постепенно усиливая темные, придал картине объем. В трактатах написано: «Работа кисти не сводится лишь к видимым следам ее движения». Даже там, где кисти нет, присутствует замысел художника. Памятуя эту древнюю максиму, Чжи Минг оставил на картине много свободного места.

Вроде бы все. Но нет, чего-то не хватает. Как привлечь внимание Женьки? Может, просто попросить Серегу написать по-русски «Выход»? Нет, это опасно. Надо придумать что-то такое, что поймет только он, Женька. С чего началась вся эта история? Вспомнил! Все началось из-за кошки.

– Серега, а как выглядела та кошка, ну, когда вы в первый раз в Пустоту перешли?

– Не помню, – ответил Серега. – Кошка как кошка.

– А были у нее какие-нибудь особые приметы? Клок шерсти, например, выдран или ошейник золотой?

– Не было никаких примет. Полосатая была, как кот Матроскин.

– Кот Матроскин? Кто это?

Серега описал персонажа любимого мультфильма и даже набросал эскиз карандашом на рисовой бумаге. Чжи Минг уточнил еще несколько деталей и перенес силуэт кота на полотно. Потом обмакнул кисточку в раствор туши, распушил кончик ударом о тушечницу и вибрирующим движением нарисовал шерсть и полоски.

– Готово, – сказал он, повернув картину к присутствующим.

Все замерли. Света часто замигала и опустила глаза. Лю Вэй поправил пенсне и переводил взгляд с творения на автора. Джао Даши поклонился Чжи Мингу, как мастер мастеру.

– Круто! – выдохнул Серега.

– Может, ее триаде продать? – предложил Лю Вэй. – Такой шедевр бесплатно отдавать как-то жалко.

Все очнулись от оцепенения, вспомнив, что им предстоит новая головоломка, как незаметно повесить картину в зале церемоний.

Глава 9 Боевая орнитология

– А наутро видят, могилка разрыта и гроб пустой, – закончил свою историю рябой крестьянин из провинции Чжэцзян.

Несколько лет назад сбежал он из своей деревни в Цзяньцзин в поисках лучшей жизни.

– Шел бы ты, Сянь Линь, обход делать, – лениво проговорил косой Ван Тун.

Оба они были членами клана «Тень Лотоса». Но то ли по причине недалекости ума, то ли из-за непригодности к совершению злодеяний определили их в сторожа. Сидели они недалеко от входа в церемониальный дом и заваривали себе чаек на костре в железном котелке.

– Успеется, Ван Тун, – ответил рябой и зевнул. – Наши только на рассвете явятся. Давай-ка лучше еще по трубочке выкурим.

– Ну давай, – лениво согласился косой. – Расскажи тогда ту страшную историю про вампира, чиан-ши.