Ходок - 12

— Я тоже, — не остался в долгу Красс. — Заходи. Буду рад.

Выйдя от алхимика, старший помощник понял, что не испытывает ни малейшего желания продолжать экскурсию по магическим, оружейным и алхимическим предприятиям торговли столичного города Нейтена, а вовсе наоборот — желает неторопливо и бесцельно прогуляться, поглазеть на красоты архитектуры и горожан… ну, если быть честным с самим собой, то на горожанок, конечно же, а потом перекусить в каком-нибудь тихом и уютном месте с хорошей кухней.

Отказываться от своих планов — прошерстить частым гребнем все места, где есть хоть какая-то вероятность раздобыть ингредиенты для создания патронов, он, естественно, не собирался, но, в то же самое время и галопировать, сбивая ноги в кровь и стирая их по самую жопу, нужды не было.

Денис решил действовать в стиле старого быка из анекдота, где молоденький теленок запальчиво объявляет: «Сейчас сбегу с горки и трахну вон ту красивую телочку!», на что старый бык отвечает: «А я медленно спущусь и перетрахаю все стадо». Ключевое слово — медленно. Над старшим помощником не каплет, а спешка, как мы знаем, нужна лишь при ловле блох и в ночное время.

«А в небе солнышко светит и песни поют и нет командира надо мной!» — всплыла в память Дениса строчка из песни, слышанной очень давно, не в этой жизни, очень подходящая для его нынешнего настроения, кое будучи и так неплохим, после знакомства с Крассом стало просто прекрасным. Справедливости ради надо отметить, что солнышко, если строго придерживаться фактов, уже клонилось к закату, а не сияло над головой, но это — хрен-то с ним, главное, что командиров действительно не было.

Оставалось только выбрать в какую сторону направить стопы. Свобода выбора была абсолютной — можно было идти на все четыре стороны. Старший помощник к месту вспомнил, как Аладдин — тот который владелец волшебной ламы с джинном, простил и не стал наказывать злого волшебника, использовавшего его втемную, для добычи лампы, а джинн, буквально исполнил приказ отпустить мерзавца на все четыре стороны и разодрал его на четыре копии, которые и пустил по всем сторонам света.

От этого воспоминания Денис мысленно похихикал, однако к выбору направления подошел ответственно и неторопливо направился к восточным воротам. Пардон! — к «Рассветным», конечно же — «Рассветным». Выбор был совсем не случайным — вечерело и Денис не хотел, чтобы заходящее солнце светило в глаза.

Прогулка через торговые ряды недолго оставалась безмятежной, кольнувшие мелиферы подсказали старшему помощнику, что он стал объектом чьего-то пристального и не то, чтобы недоброжелательного, а просто крайне заинтересованного внимания. А и действительно, мы же не смотрим на кусок мяса, который собираемся съесть, или на приглянувшуюся вещь, которую собираемся купить, недоброжелательно, мы смотрим заинтересованно.

А еще взгляды, бросаемые на Дениса, были оценивающими. С другой стороны, а чего он хотел? — рюкзачок рано, или поздно, но неизбежно, с вероятностью равной единице не мог не привлечь внимания заинтересованных лиц. Да и кошели на поясе были увесистые. Но, кто предупрежден, тот вооружен. Настало время проверить способности Небесного Волка в условиях приближенных к боевым.

Почему приближенных? — ведь разбойники были самыми настоящими, а не подставными какими-нибудь, как на учениях по плану «Перехват», когда доблестная полиция всегда ловит преступников. А вот почему! — боевыми условиями старший помощник полагал такие, когда на него прет пара-тройка магов, усиленных ротой спецназа, или в данных реалиях — рыцарской конницей, или панцирной пехотой, а не бездарный криминалитет. Бездарный не в том смысле, что бесталанный, разумеется, а в том, что без магических способностей. А так-то грабители могли быть Страдивари в своем деле, ну-у… или Амати, на худой конец. Вот поэтому условия и приближенные к боевым, а не боевые.

Волк тоже отслеживал окружающую обстановку и к проявленной активности отнесся однозначно:

«Гасить?»

«Не, Петька, поближе подпустим! — мысленно ухмыльнулся Денис. — Хочу цирк посмотреть!»

«Ты очень быстро вписался в местный модус вивенди!» — брюзгливо заметил внутренний голос.

«Ты это о чем, милый?» — не понял старший помощник.

«Я это о том, — сменил брюзгливый тон на брезгливый внутренний голос, — что жители средневековых городов, не имея других развлечений, обожали в качестве таковых казни, драки, выступления паяцев и прочий низкий жанр!»

«А почему казни — низкий жанр?» — не понял уже Волк, на что голос лишь презрительно фыркнул и отключился, посчитав дальнейшее общение ниже своего достоинства.