Хогвартс, ставший домом (СИ)

Он вдруг осознал, что для убедительности она схватила его за обе руки. Её ладони горели, а пальцы напряжённо дрожали. Гермиона с мольбой смотрела ему в глаза.

Внутри что-то дрогнуло. В груди завертелся жгучий смерч. Драко понял, что ничего подобного не испытывал, хоть и считал, что половина его жизни уж точно прошла. Захотелось снять с неё очки, видеть её глаза без этого досадного препятствия.

Драко наблюдал, как её лицо вдруг расслабилось и выражение лица перестало быть просящим, оно стало удивлённым. На мгновение в её чертах промелькнул испуг. Гермиона смотрела прямо ему в глаза, а потом отдёрнула руки и отступила на шаг назад.

— Извини, я… нарушила твоё личное пространство, — выпалила она. — Прошу, не говори Макгонагалл, она… я знаю, она любит меня и очень расстроится. Я не хочу никакой отпуск, никаких больничных…

Драко с трудом справился с помутнением в голове.

— Тогда я веду уроки! — заявил он.

— Нет!

— Грейнджер! — закатил он глаза.

— Но ты… можешь присутствовать, идёт?

Драко испытывал странный трепет, будто одержал победу в схватке. Но мысль о том, что его радует возможность находиться с ней рядом, очень смутила.

— Идёт. Но ты должна поговорить об этом с кем-то. Пойми, то, что с тобой происходит — это ненормально. Падать в обморок от того, что видишь спину мужа…

Гермиона побледнела. Она сжала ладонью своё горло, нервно расстегнула верхнюю пуговицу мантии, потом вторую, пытаясь дать себе возможность дышать.

— Слушай, ты должна разобраться…

— Да. Должна.

Гермиона усталой походкой подошла к стулу в углу комнаты. Села. Драко пошёл следом и остановился в нескольких шагах напротив. Тишина была долгой.

— Ты, наверное, лучше других поймёшь, — вдруг тихо заговорила она. — Может быть, ещё Гарри. Но он так далеко. Скажи… ты смог с ней попрощаться?

Драко сразу понял о чём она говорила, но почему-то, по старой привычке, наверное, спросил:

— С кем?

Она проглотила тугой ком застрявший в горле. Ещё ни с кем ни разу она не говорила о своей боли, о своих страхах, но почему-то сейчас было так просто, как будто именно так и должно было быть.

— Ты смог попрощаться с Асторией?

Драко придвинул стул и сел с ней рядом, чтобы не смотреть Гермионе в глаза. Ему, наверное, легче, ведь прошло столько лет.

— Я был с ней до последней секунды, — тихо ответил он. — Пойми правильно…

— Нет, не нужно. Не обязательно, — прошептала она.

Гермиона порывисто сжала его руку, обессиленно лежащую на его колене. И Драко осторожно сжал её миниатюрные пальцы.

— Ты… не смогла попрощаться? — она почувствовала его взгляд и робко взглянула ему в глаза. В светло-серых радужках мерцал свет заботы. Морщинки вокруг его глаз почти разгладились, но зато тонкий лучик протянулся от переносицы между бровей. И когда он заговорил, мурашки пробежали по её спине и рассыпались по всей голове, словно образуя венец. — В этом твой страх. Твоя боль. Ты не попрощалась. Не приняла…

— Словно он на самом деле здесь, — продолжила она. — И каждый раз, когда он уходит, я… понимаю, что так и не попрощаюсь, никогда не скажу ему то, что хотела. Я была так эгоистична. Знаю, его ранило то, что я не взяла полностью его имя, оставила своё…

— Грейнджер, это глупости, — с сожалением усмехнулся Драко. — Он любил тебя со всеми твоими… заморочками.

— Да. И я бессовестно этим пользовалась, — выдохнула она, а потом зажмурилась и прошептала: — Если бы ты знал, как я себя ненавижу…

— Это всё усугубляет.

— Я не дала ему всего того, чего он заслуживал…

— Я чувствую то же самое…

Гермиона смотрела в его глаза, словно в зеркало. Как будто Малфой был отражением её боли, её страдания, всех её чувств. Почему вдруг стало легче? Новое ощущение самой себя, как чего-то совершенно иного, очищенного, оправданного. Она не одна.

— Когда ты себя простил? — шепнула Гермиона.

Малфой невесело усмехнулся.

— Я прощаю себя каждый день. Каждый день даю себе шанс на жизнь. Просто верю, что… — он отвёл взгляд. Она видела, как сильно разволновался этот далёкий, но такой близкий для неё сейчас человек. — Я верю, что любовь вечна. Бесконечна. И это питает, даёт смысл существования. Знаю, она бы не хотела, чтобы я сошёл с ума от горя.

Драко снова взглянул ей в глаза, прошептав:

— И он не хотел бы…

— Я даже не видела его, понимаешь? — с болью простонала Гермиона. — Не ощутила потерю. Это словно… большой обман. Всё неправда!

— Лонгботтом однажды сказал мудрую вещь, помнишь? Люди умирают каждый день, но на самом деле продолжают жить, вот тут… — Драко приложил ладонь к сердцу. — Позволь ему жить там. Не пытайся освободиться. Не мучай себя напрасно. Просто… люби.

Слезинки соскользнули с её ресниц, покатились по щекам, застревая в тонкой оправе. Драко улыбнулся, снял с неё очки и бережно, как маленькому ребёнку, смахнул слезинки большими пальцами.

— Не вздумай без меня работать с боггартом, ясно? — шутливо назидательно произнёс он.