Хогвартс, ставший домом (СИ)

— Да, это так, — вздохнула Гермиона. Приятные воспоминания согрели душу. Это был день её триумфа и остался в памяти, как один из лучших дней в жизни. В тот день она впервые увидела ревность в глазах своего будущего мужа. Сколько раз потом они вспоминали тот вечер. Рон каждый раз багровел, неловко улыбался и сознавался, что был безумно в неё влюблён. Гермиона с нежностью взглянула на уставившихся на неё детей.

— А кто пригласил вас на бал? — спросила девушка с Когтеврана.

— Это был Виктор Крам, знаменитый игрок в квиддич, — спокойно ответила Гермиона.

— Крам? — прищурился Эдгар Нотт. — Среди игроков в квиддич нет такого, я изучил наш стенд вдоль и поперёк.

Миссис Уизли терпеливо вдохнула.

— Виктор Крам был лучшим ловцом Чемпионата Мира тысяча девятьсот девяносто четвёртого года…

— Ах, этот Крам! Ничего себе!

— Разве родители не рассказывали вам о Турнире Трёх волшебников? Виктор Крам был одним из чемпионов…

— И он пригласил вас на бал?! — с восхищением выпалила Лукреция. — Потрясающе! Но это неудивительно, вы такая красивая!

Гермиона очень смутилась, но постаралась сохранить нейтральное выражение лица, лишь вежливо ответив:

— Благодарю, мисс Забини.

— А профессор Малфой был там? — ярко розовея спросила девушка, и Гермиона растерялась. Она почувствовала, как внутри вспыхивает жаркий огонёк, разогревающий щёки и грудь.

— Разумеется, — сдержанно ответила Гермиона.

— И он тоже танцевал на балу? — с трепетом расспрашивала Лукреция. Гермионе даже показалось, что девушка отчасти влюблена в своего декана. Странное было ощущение.

— Как и все мы, мисс, — улыбнулась Гермиона.

— Уверена, он был лучше всех! — вздохнула слизеринка. — А с кем он был? То есть, кого пригласил?

Гермиона вдохнула поглубже.

— Насколько я помню, это была мисс Паркинсон.

— Мать Филипа? Серьёзно? — удивилась Лукреция.

Этот разговор смущал Гермиону всё больше и больше. Она совершенно не помнит Малфоя на том балу. Глубины сознания подсказывали, что его белоснежная макушка всё время мелькала где-то неподалёку. Его нельзя было не заметить. Но в те времена её внимание было сосредоточено на двух молодых людях, и это точно не был Малфой.

— Научите нас танцевать вальс! — вдруг заявил один из юношей. Долговязый Генри Флит с Пуффендуя зарделся и украдкой бросил взгляд на Лукрецию, которая просияла от восторга.

— Да! — поддержала она. — Пожалуйста! Нас никто этому не учил!

— О, наши посиделки и так слишком затянулись, леди и джентльмены! — засмеялась Гермиона, смущаясь, как школьница.

— У нас выпускной в этом году, — напомнил Генри. — Было бы неплохо, если бы это было красиво.

Лукреция запищала:

— Пожалуйста, профессор!

— Но у нас даже музыки нет! — усмехнулась Гермиона. — Уже поздно. Мы и так нарушили порядок…

Молодые люди хором завыли:

— Пожалуйста! Миссис Уизли! Хоть чуть-чуть!

Гермиона весело рассмеялась. Какие они были милые эти старшекурсники. С чего Малфой считает их самыми злостными нарушителями порядка? Видимо, поэтому! Отлично выпрашивают!

— А ну, немедленно спать! — повысила она голос. — Если вы так хотите, мы завтра организуем специальное занятие.

Внезапно Генри вскочил со своей скамьи и решительным шагом ринулся к профессору. Гермиона замерла, а юноша вежливо протянул ей руку.

— Прошу вас, миссис Уизли!

Гермиона подозрительно прищурилась и осторожно взглянула на Лукрецию, которая глядела на Генри во все глаза. Очевидно, этот юноша пытается произвести на девушку впечатление. Что ж… жестоко будет не дать ему шанса.

— Ну, хорошо! — сдалась Гермиона и поднялась со своего места.

Девушки захлопали в ладоши, а парни внимательно уставились на странную пару, выходящую на свободное пространство.

Гермиона с трудом доставала макушкой до плеча Генри. Трудно было представить, как возможно танцевать с таким высоким партнёром. А когда он распрямил свои сутулые плечи дело представилось и того хуже. Гермионе стало смешно, но она изо всех сил изображала собранность и строгость.

— Поскольку музыки у нас нет, — громко произнесла она, — танцуем под счёт.

Под потолком Большого зала кружились снежинки. Молодой человек в джинсах, но при этом в белоснежной рубашке, снова поклонился профессору, чуть кивнув головой. Гермиона изобразила лёгкий реверанс, от чего широкий подол её платья почти коснулся пола, и кто-то из девочек издал протяжный стон восторга.

— Смелее, Генри! — вздёрнув подбородок, произнесла миссис Уизли, при этом упираясь взглядом точно в его адамово яблоко — поднять голову выше было уже некомфортно.

Большая ладонь семикурсника уверенно легла на талию профессора, а её маленькая ладошка исчезла во второй его руке. Она была уверена, что со стороны это выглядит смешно, но остальные студенты смотрели так внимательно и серьёзно, что ей даже немного стало не по себе.

— И… — выдохнула она. — Раз-два-три, раз-два-три…

Шаг. Шаг. Другой. Ещё…

В том, что юноша умеет вальсировать, не осталось сомнений. Гермионе показалось, что она летит. Порхает, словно бабочка — легко, свободно. Было жаль, что она не видит лица Генри, но восторг на лицах сокурсников говорил обо всём. Дети были под впечатлением.