Хоккейный волшебник

— Ты вообще что-то слышишь? Ты сейчас где находишься? — это был уже Слайт. Его хмурое лицо не предвещало ничего хорошего. — Со мной на послематчевую конференцию пойдёшь. Расскажешь, почему проиграли и где ты витал, в каких облаках, когда команда сражалась на площадке.

Взгляд сразу выхватил весёлого Робинсона в первом ряду конференц-зала и девушку-журналиста в третьем, которая стояла и смотрела прямо на Демида. Сердце застучало быстрее обычного. Остальные репортёры шептались, размещались, улыбались. Слайт устало опустился в кресло за столом с маленьким микрофоном и тяжело посмотрел на Демида, который присел в соседнее кресло. Вслед за ними свои места заняли тренер и игрок соперников. Когда в зале немного стих гул голосов началась пресс-конференция. Представители СМИ, что очень странно, совершенно забыли о победителях и накинулись на побеждённых.

— Мистер Слайт, насколько я помню, это первая провальная игра команды. С чем это связано? — спросил журналист в тёмном костюме, выпятив вперёд верхнюю губу.

— У всех бывают взлёты и падения, удачные игры и не очень. Сегодня был не наш день.

— Вопрос к «Торнадо», — помялся хиленький мужичок с блокнотом и запасной ручкой за ухом. — Во время игры сложилось такое впечатление, что вас на площадке вообще не было. Мы не увидели стремительного и нацеленного на ворота торнадо. Мало того, ни одного броска по воротам не увидели. И сложилось такое впечатление, что лучший бомбардир лиги специально старался не забить. Исходя из сказанного, сам вопрос звучит так: на вас идёт давление со стороны тех, кто желает провала вашего пари или тех, кто не желает побития рекорда?

Мужичок оглянулся в зал, затем задержал взгляд на Робинсоне и улыбнулся.

Демид растерянно бросил взгляд на Слайта, на мужичка, на Робинсона, на девушку-журналиста. Посмотрел в зал. Все, без исключения, с интересом ждали ответа.

«Он что-то знает! Или вообще связан с теми, кто затеял нечестную игру. Вот так, сходу, задать такой вопрос! Но как отвечать? И что отвечать?»

Демид кашлянул, прочищая горло, не торопясь налил в стакан минералки, пригубил.

— Можете представиться, кто вы и откуда? — голос показался чужим и звучал глухо.

— Люк Чистверейл, издание «Североамериканский хоккей».

— Господин Чистервейл, вы задали такой сложный вопрос. Почему вы решили, что на меня идёт давление?

— Это видно не вооружённым глазом, — не моргнув, сразу же ответил журналист.

— На меня давит всё. Рекорд, ожидания болельщиков, тренера, команды, пари. Я постоянно нахожусь под давлением. Возможно, что сегодня не мой день, и я не смог преодолеть это нешуточное давление.

— Вы говорите так, словно пытаетесь кого-то выгородить, — усмехнулся Чистервейл и Демид заметил его мимолётный взгляд влево. — Или у вас появились личные проблемы? А то ведь одна игра и пари может быть проиграно. А значит, сестра мистера Робинсона станет вашей избранницей.

Журналист растянулся в улыбке, а по залу прошёл гул. Демид исподлобья бросил взгляд в ту сторону, куда мимолётно глянул Чистервейл. Среди журналистов выделялся высокий худощавый старик с прилизанными седыми волосами и презрительной ухмылкой на лице.

«И кто это такой? На журналиста вообще не похож. Аристократ. Гордый взгляд. Пренебрежительное отношение к происходящему».

Демид неожиданно потерял нить разговора и прослушал вопрос, на который пытался ответить Слайт, решивший выручить своего игрока.

— Мистер Слайт, вы не в курсе дел вашего подопечного, пусть «Торнадо» сам ответит.

— Можно повторить вопрос? — Демид повернулся к круглолицему полному журналисту, сидящему рядом с Робинсоном, и увидел в них радость и презрение.

— У вас осталась всего одна игра, а для подтверждения рекорда и победы в пари, надо набрать три очка. Признайте уже своё поражение и женитесь на таинственной особе. С такой игрой, как сегодня, у вас нет шанса выиграть пари.

— И где тут вопрос? — усмехнулся Демид. — Вы уже всё для себя решили. А для меня пока есть небольшая возможность, буду бороться. Да и в хоккей я играю не ради рекордов. Мне просто нравится играть в хоккей! А что относительно сестры мистера Робинсона, то почему бы и нет? Я может хочу жениться именно на ней!

— О, тут пахнет заговором! — завопил двухметровый детина из задних рядов. — Робинсон подкупил Расщепина или наоборот, неважно. Главное, что они оба не против свадьбы! Это заговор, господа! Нечестный заговор! Нас обдурили! Я требую аннулирования пари!

— Мистер прав! Пари нечестно! Вы преследовали корыстные цели!

Демид опешил от внезапно ожившего зала и от обвинений. Робинсон сидел бледный и не знал что делать.

— Мистер Расщепин, вы специально слили игру!

— Мы этого так не оставим!

— Робинсон! Чего молчишь? Скажи уже!

Слайт наклонился к уху Демида.

— Знатный скандальчик ты устроил.

— Причём тут я?

— Пари подстроено? Можешь не отвечать. Слишком всё на поверхности. Решил увеличить себе славу скандалами? Я точно знаю, что у Робинсона нет сестры! Молчал и не понимал, что за этим стоит. Теперь понятно.

— Вам понятно, а мне нет! — со злостью прошипел Демид. — Я это пари принял за чистую монету и…