Хоккенхаймская ведьма

– Да, она хорошим подношением будет, – отвечала благочестивая Анхен абсолютно спокойно.

Ульрика такого не помнила, не случалось еще ничего подобного, поэтому и не сразу поняла просьбу, но раз любовь ее повелевает, так не ей перечить. Девку – значит девку.

– Да, сердце мое, сейчас приготовлю все.

Пока Анхен раздевалась, Ульрика принесла в покои и бросила на пол хламиду, какие носят монашки. Одежда оказалась грязна, заскорузла, но Анхен надела ее, Ульрика ей помогала, а потом и сама облачилась в такую же.

И пошли они. В дому еще тихо было, темно, женщины спать легли, а они ни свечи, ни лампы не брали, не требовались они им. Спустились к подвалу, дверь отперли, позвали Эльзу, которая с трудом в кромешной тьме пришла на голос. Обрадовалась она, думала, что ей хоть воды дадут. Ничего не дали, и стояла она в темноте, как слепая, не понимая, что происходит. А ее разглядывали с ног до головы и, закончив, вынесли вердикт:

– Да, подойдет для дара. Пошли.

Эльза Фукс все еще ничего не видела, но кто-то крепко взял ее за руку и сказал:

– Ступеньки тут.

И повел по темным коридорам.

* * *

Весна весной, а вода в большой реке еще ледяная. Эльза поежилась от ветерка с реки, когда ее на улицу вывели, зато хоть видно что-то стало, на небе луна сияла. Теперь она рассмотрела тех, кто пришел за ней, и это были те женщины, которых она всегда боялась. Одеты в грязную одежду, лица строги.

– Куда мы? – спросила девушка.

Но злая Ульрика только толкала ее, подгоняя вперед, и никто ей не ответил. Они шли по бездорожью между больших валунов и крошеного камня. Ноги можно поломать тут. А Анхен словно и не замечала наваленных камней. Легка была ее походка, с камня на камень, с камня на камень. Эльза едва поспевала за ней, а если не поспевала, так Ульрика подгоняла ее в спину. Все, что понимала пленница, так это то, что ведут они ее к реке.

И вдруг камни кончились. Нет, не кончились, просто вышли женщины на ровное место – небольшую поляну в окружении камней. Анхен встала. Эльза тоже остановилась, огляделась, и стало ей еще хуже. Ветер не мог унести с этого места вонь, кругом гнило что-то, старое и страшное, а луна, хоть и слабо светила, но девушке стали видны кости, ребра, рога, копыта.

– Господи, зачем мы здесь? – она заплакала. – К чему вы меня привели сюда?

Анхен подошла к ней, взяла за подбородок, заглянула в глаза, смотрела и говорила ласково:

– Не бойся, бояться не надо. И не плачь – ни страх, ни плач ничего не изменят. Что суждено, то сбудется.

Пока она говорила, Ульрика уже скинула монашескую хламиду, стояла на ночном ветру голая. И Анхен тоже сбросила одежду. Не сговариваясь, они стали раздевать Эльзу.

– Господи, Господи, Господи, – причитал та и не сопротивлялась, но и не помогала себя раздеть, слезы катились из ее глаз. Она пошатывалась от страха.

– Хватит причитать, дура, – зло сказала Ульрика, и вдруг в руке у нее появился большой нож, которым она стала резать тесемки на корсете девушки.

А та как увидела нож, так еще пуще стала рыдать, потому что был он страшен, черен и грязен.

Эльза стала молиться:

– Патер ностер, куэ эс ин сеалес…

Но не успела она и второй строки начать, как пощечина остановила молитву, а потом и еще одна, и Анхен проговорила со злобой:

– Не смей, тварь, не смей. Еще одно слово, и велю Ульрике язык тебе вырезать. Плачь, ори, это можно. Но не молись тут.

Девушка уже была раздета догола. Ульрика схватила ее за волосы, потянула за них так, что у Эльзы голова запрокинулась к небу, и поставила ее на колени, а потом и на корточки, и продолжала крепко держать за волосы. Сама возвышалась над ней, словно верхом сесть хотела, в одной руке волосы, во второй нож страшный. Эльза уже от страха кричала во весь голос, замолкая на мгновение, чтобы перевести дух и попросить:

– Господи, не надо.

И снова орала, чувствуя ужас, но никто ее не слышал ночью.

Анхен словно ждала чего-то, глядела на нее удовлетворенно, а вот Ульрику этот ор злил, она шипела:

– Заткнись же ты, заткнись.

Но Эльза не унималась, снова и снова повторяла свое:

– Господи, не надо, Господи, не надо.

И снова начинала орать.

– Сердце мое, может, тронуть ее, невыносимо слушать, – предлагала Ульрика.

Но Анхен мотала головой:

– Нет, пусть не спит, хочу, чтобы господин наш слышал ее ужас.

И Эльза опять закричала.

Видно, тут господин услышал крики несчастной девушки, потому что теперь Анхен была довольна и сказала:

– Ладно, холодно, режь ее, сестра, только немного режь, чтобы не сразу сдохла, чтобы угасала медленно.

Эльза, услышав это, попыталась даже сопротивляться, хотела рукой горло свое закрыть, да Ульрика свирепо дернула ее за волосы и зашипела в ухо:

– А ну стой спокойно, не смей, псина, шевелиться.

И девушка обмякла, словно накрыла ее усталость. Ульрика тянула Эльзу за волосы, голова ее была запрокинута к небу. Эльза только всхлипывала. И ждала, когда все закончится. Ждала.

Ульрика подвела нож ей к подбородку, к горлу справа, приставила и умело дернула его на себя. Видно, не в первый раз, не зря тут останки зверья разного повсюду валялись.