Холера в России. Воспоминания очевидца

Вести, сообщенные нам, оказались справедливыми: среди принца Оранского батальона под знаменами в городе были убиты: отрядный генерал Леонтьев, штаб-лекарь Богородский, майор того полка и многие другие. Генерал Эмме задолго до бунта был назначен комендантом в крепость Бендеры, но неизвестно почему не ехал к своему новому месту, точно судьба берегла его, чтобы он испытал последствия бунта. Эмме был жестокий человек по общему отзыву всех его знавших. Прежде он командовал Московским гренадерским принца Мекленбургского полком и здесь зверски обращался с подчиненными. В день своей смерти, видя невозможность защищаться от убийц, он бросился в дом дивизионного начальника подле самого моста и заперся там с несколькими офицерами; но что они могли сделать против сотен рассвирепевших кровопийц и притом безоружные? Некоторые хотели взять у солдат ружья для собственной обороны, но эти изменники и в этом нам отказали. Мятежники бросились за офицерами в самый дом, разбили двери, напали на генерала Эмме, который защищался от них своей золотой шпагой и многих изранил; но его сбили с ног и страшно изранили. В это время инженер-подполковник барон Розен и артиллерийский адъютант Яковлев бросились в тот же дом в мезонин и, избегая дальнейших истязаний, выскочили из третьего этажа в окно на каменную мостовую, но остались живы. Года через три я случайно в Петербурге встретился с Яковлевым; здоровье его было потрясено – он кашлял кровью. Злодеи, видя, что жертвы ускользнули, бросились вниз и там лежачих. облитых кровью приводили в чувства дубинами и кольями. К счастью для этих истинных мучеников, некоторые из артиллерийских солдат, лично знавших адъютанта Яковлева, вырвали его и Розена из рук злодеев и спрятали под зарядные ящики.

III

Мы с Екатеринославским полубатальоном до самых вечеров простояли на каре, и мой командир, майор Ч…, ради собственной безопасности вздумал переодеться в солдатскую шинель и в кивер с ружьем явился к нам. Я, как старший, и прочие офицеры представили ему всю несообразность положения его, в отряде солдат, и уговорили перерядиться. Вечером прислан был из города нарочный от занимающего должность военного полицмейстера майора Ясинского с приглашением идти в город, куда мы тотчас же прибыли и остановились подле гауптвахты и градской думы, в просторные комнаты которой приказано было собирать и сносить все жертвы того несчастного дня. Там были: генералы Леонтьев, и Эмме, полковники Андреев, барон Розен, Яковлев, Maнopи, инженерный Нахордин, подполковник Кашперов, Емельянов, Загорский, Ларадзи и множество других офицеров, которых я не упомню, избитых и изувеченных ужаснейшим образом. Леонтьев и многие другие, частью в ту же ночь, иные на другой или на третий день – скончались; я к ним, для прикрытия с моей ротой, был поставлен в караул. Здесь мы простояли до 26-го числа июля, ожидая поминутно и для себя той же участи!..