Холли

Родди выпрямляется и лениво перебирает пальцами толстую папку с образцами письменных работ. В этом весеннем семестре весьма престижный (почти легендарный) семинар по беллетристике будет вести женщина по имени Алтея Гибсон, автор двух романов, получивших хорошие отзывы, но плохо продававшихся. Как и в случае с несколькими другими преподавателями-авторами, Гибсон была более чем рада, что Эмили Харрис провела первоначальный отбор кандидатов, и, хотя оплата невелика, Эм нравится эта работа. Хорхе Кастро отклонил такое предложение, предпочтя лично просмотреть стопки с образцами письменных работ. Решил, что предварительный отбор Эмили принизит его роль. Эм заметила, что многие педики ведут себя высокомерно, и считает это своего рода компенсацией. А ещё… эти одиночные пробежки.

– Есть что-то достойное? – спрашивает Родди Харрис.

– Пока только обычная чушь. – Эм вздыхает и потирает ноющую поясницу. – Я начинаю думать, что лет через двадцать художественная литература станет утраченным искусством.

Он наклоняется и целует её в седую макушку.

– Крепись, детка.

4

Когда в полдень 24 июля Эм спускается по лестнице, на куске печени снова поселились личинки и мухи. Она смотрит на них, ползающих по такому хорошему куску мяса (ну, таким оно было), с отвращением и недовольством. Это не дело, что они появляются так быстро. Им вообще не положено там быть!

Она подталкивает мясо к проёму с помощью швабры. И хотя Эллен выглядит измученной, трещинки на её губах кровоточат, лицо цвета глины, она снова прижимает ногой откидную заслонку.

Эм достаёт из кармана фартука бутылку воды и приходит в восхищение от того, как на неё устремляется взгляд девчонки. И когда она высовывает язык в бесполезной попытке увлажнить пересохшие губы… это тоже восхитительно.

– Возьми это, Эллен. Стряхни личинок и съешь. Тогда я дам тебе воды.

На какое-то мгновение Эм кажется, что упрямая девчонка собирается сдаться. Затем она произносит то, что произносит всегда:

– Я – веган.

«Ты сука, вот кто ты». Эмили едва сдерживается, чтобы не сказать этого вслух. Девчонка приводит её в бешенство, а тут ещё этот проклятый ишиас, который полночи не давал ей спать. «Наглая хитрожопая сука! ЧЁРНАЯ сука!»

Эм опускается на одно колено – спина прямая, так меньше боли – и берёт тарелку. Она не в состоянии подавить тихий вскрик отвращения, когда личинка заползает ей на запястье. Она, не оглядываясь, несёт тарелку наверх.

Родди сидит за кухонным столом, читает монографию и грызёт орешки с сухофруктами из гранёной стеклянной миски. Подняв глаза, он снимает очки для чтения и массирует переносицу.

– Нет?

– Нет.

– Так. Хочешь, я отнесу ей последний кусок? Я вижу, как сильно у тебя болит спина.

– Я в порядке. Всё тип-топ. – Эм наклоняет тарелку. Гниющая печень соскальзывает в раковину. Она издаёт хлюпающий звук: плюх. На руке Эм ещё одна личинка. Она стряхивает её и с помощью вил для мяса отправляет испорченный кусок в измельчитель отходов, пропихивая его энергичными резкими тычками.

– Спокойно, – говорит Родди. – Спокойно, Эм. Мы готовились к этому.

– Но если она не будет есть, значит, придётся найти ей замену! Ещё слишком рано!

– Мы будем предельно осторожны, и мне невыносимо видеть твои страдания. К тому же, нам может подвернуться подходящий кандидат.

Эм поворачивается к нему.

– Она выводит меня из себя.

«Нет ничего безобиднее, чем раздражение, моя дорогая, – думает Родди. – Ты злишься, и я думаю, девчонка это понимает. Она также может понимать, что гнев – это единственная месть, на которую она может рассчитывать». Он ничего не говорит, только смотрит на Эм тем взглядом, который она всегда любила. Не может не любить, даже после стольких лет. Родди встаёт, обнимает её за плечи и целует в щёку.

– Моя бедная Эм. Мне жаль, что тебе больно, и жаль, что приходится ждать.

Она дарит ему улыбку, которую он всегда любил, и не может не любить. Даже сейчас, с углубляющимися морщинками вокруг её глаз и в уголках рта.

– Всё получится.

Эм включает кухонный измельчитель. Он издаёт голодный скрежещущий звук, не сильно отличающийся от звука измельчителя в подвале. Затем она достаёт из холодильника свежий кусок печени.

– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я этим занялся? – спрашивает Родди.

– Абсолютно.

5

В подвале Эм опускает тарелку с печенью на пол. Позади неё ставит бутылку воды «Дасани». Эллен Краслоу встаёт с матраса и загораживает проём ногой, прежде чем Эм успевает взять швабру. Она снова говорит.

– Я – веган.

– Я думала, мы уже определились с этим, – говорит Эм. – Подумай хорошенько. Это твой последний шанс.

Эллен смотрит на Эм затравленными, глубоко посаженными глазами… затем улыбается. Её губы трескаются и кровоточат. Она произносит спокойно, без запальчивости:

– Не лги мне, женщина. У меня не осталось никаких шансов с тех пор, как я очнулась здесь.

6