Холм демонов

– Ну ладно, – решился Василий. – Государь, не могли бы вы написать для меня рекомендательное письмо к вашему коллеге, королю Новой Ютландии Александру?

– Чего-чего? – удивился царь. – Хочешь, я тебе пожалую шубу со своего плеча?

– Да нет, мне бы письмецо…

– А может, терем в Царь-Городе? Это я могу.

– Да нет, Государь, на что мне терем? Письмо бы…

– Ну ладно, будь по-твоему, – вздохнул царь. – Чую, тут какой-то подвох, да что с тобой поделаешь… Чего писать-то?

– Так уже все готово, – подскочил к нему Рыжий, на ходу вытаскивая из-под кафтана мелко исписанную грамоту.

– О, так вы уже все сговорились, – хмыкнул Дормидонт, – принимая бумагу. – Что ж тут написано? «Прошу принять подателей сего и оказать всяческое содействие…» А, ну это другое дело! – Царь, с подозрением осмотрев шариковую ручку, поспешно поданную ему Чаликовой, все-таки украсил письмо своим автографом. – А вам, сударыня, чего хотелось бы? – повернулся царь к Наде. – Хотите я вас назначу, понимаешь, боярыней?

– Да нет, с меня довольно и того, что побыла Бабой Ягой, – уклонилась от столь заманчивого предложения Чаликова. – И потом, без Чумички я бы ничего не добилась. А без Змея Горыныча не смогла бы выбраться из замка князя Григория.

– Да не нужно мне ничего, – буркнул Чумичка. – А ежели чего и понадобится, так я колдовством добуду.

– Постойте! – вскочил со стула Рыжий. Все с удивлением уставились на него. – Кажется, я знаю, что делать с Горынычем!

– И что же? – благожелательно спросил Дормидонт.

– В народе бытуют суеверия, будто в районе Холма Демонов, или Горохового городища, находится край земли, где обитает страшный Змей Горыныч. Так почему бы нам, пока Чумичка не найдет способа расколдования, не принять его на государеву службу и не поселить возле городища, дабы там не ходили все кому не положено?

– Неплохая мысль, – согласился Дормидонт. A Василий воскликнул:

– Гениальная!

– Ну так я пойду, поговорю с ним, – заявил Рыжий. – Вернее, с ними. – И он скрылся во тьме в направлении березок.

– Ну а тебе чего желается, эскулап? – обратился Дормидонт к Серапионычу.

Тот как раз в это время доставал скляночку, чтобы подлить себе в чай.

– Мне желалось бы, – заговорил доктор, с сожалением пряча скляночку во внутренний карман сюртука, – чтобы вы, Государь, гм, не подвергали князя Длиннорукого ампутации головы, а ограничились более гуманными методами наказания.

– Что-то ты больно мудрено изъясняешься, боярин Владлен, – покачал головой царь.

– Доктор хочет сказать, чтобы вы не рубили Длиннорукому голову, -пояснила Чаликова.

– Ну ладно, голову рубить не буду, – нехотя согласился Дормидонт. -Хотя надо бы, ох как надо бы…

Но тут воротился Рыжий:

– Горыныч согласен. Мы сошлись на ведре самой чистой водки и некотором весьма скромном количестве еды в день. Ну, еще надо будет еще построить в районе городища сарай с крытым навесом – все это вполне в разумных пределах.

– Ну вот и прекрасно, – подытожил Дормидонт.

– Но все-таки я его расколдую, – заявил Чумичка, – дайте только срок.

А Рыжий отвел в сторонку Чаликову:

– Надя, вы тут рассказывали об одной семье из Санкт-Петербурга, как их, забыл…

– О Веревкиных, – напомнила Надя.

– Да-да. Надо бы помочь хорошим людям. – Рыжий пошарил в кармане своего кафтана и извлек несколько золотых монет. – Если снова попадете в Питер, то передайте им. Эти деньги, конечно, в вашем мире недействительны в качестве дензнаков, но там все же чистое золото…

– Хорошо, обязательно передам, – ответила Чаликова, бережно пряча монеты в сумочку.

x x x

Таким князя Григория господин Каширский не видал никогда, а начальник его Тайного приказа – очень давно. Оставшись с ними в своей рабочей горнице, князь уже не считал нужным сдерживаться, а напротив – дал полную волю чувствам.

– Вы что, сговорились выставить меня перед усем белым светом на позоришче?! – кричал князь Григорий, топая ногами и стуча кулаком по огромному столу. – Я на тебя положился, как на себя, а ты мне уместо воинов подсунул каких-то полудурков! – Последние слова относились к Каширскому, который стоял перед князем, смиренно потупив голову и мысленно посылая ему установки к спокойствию и сбалансированности. Но, видимо, не слишком удачные. – Ну чего ты молчишь? – продолжал разоряться князь Григорий. -Или тебе сказать нечего?!

– Ваша Светлость, я предпринял все, что мог, – разомкнул уста Каширский, – но объективные обстоятельства…

– Вечно у вас какие-то обстоятельства! – выкрикнул князь. – Ладно, с тобой позже разберемся. И с твоими обстоятельствами тоже.

– Я вам все объясню, – начал было Каширский, но князь Григорий уже переключился на главу Тайного приказа:

– А ты, бездарь, куда смотрел? Мало того что ко мне в дом лезут усе кому не лень, так еще и с Новой Мангазеей полный провал! Я ж тебе тышчу раз говорил – особое внимание и особое тщание приложь, но чтобы мангазейцы ждали меня как дорогого гостя и освободителя! Да если бы я захватил Мангазею, то они бы все вот где у меня сидели! – Князь продемонстрировал сжатый кулак.