Холм демонов

Главный охранник погрозил кулаком жалобно поскуливающему Грозному Атаману и вместе со своими товарищами вышел следом за Анной Сергеевной и Херклаффом. Петрович вновь остался наедине с кромешной темнотой и кучей навоза.

x x x

А на веранде царского терема веселье шло своим ходом: уже изрядно хлебнувший из своей скляночки доктор Серапионыч обучал Чумичку, царевну Танюшку и боярина Андрея танцевать летку-енку, а Дормидонт, глядя на них, хлопал в ладоши и заливался беззаботным смехом, будто малое дитя.

В это же время Чаликова и Рыжий, расположившись на деревянных чурках возле костра, негромко беседовали.

– Извините, господин Рыжий, за чисто журналистское любопытство, -говорила Чаликова. – Я ведь так понимаю, что ваша реальность не ограничивается Кислоярским царством, Белой Пущей и ближайшими окрестностями, не так ли?

– Да, разумеется, – согласился Рыжий, подкинув в костер небольшое полено.

– А мне вот интересно – что находится у вас на месте наших Москвы, Петербурга, ну там Парижа, Рима и прочих центров мировой цивилизации?

– Я не очень хорошо знаком с той действительностью, которую вы называете своей, – чуть подумав, ответил Рыжий. – Я ведь бывал не дальше вашего Кислоярска, мне надолго отлучаться нельзя. Но я слышал и о Москве, и о Ленингра… то есть Санкт-Петербурге. В нашей действительности Москва -это небольшой захудалый городок на периферии Смоленского княжества, а на месте Санкт-Петербурга до сих пор стелятся нетронутые чухонские болота.

– А я вот за это время успела побывать и в Москве, и в Петербурге, -сказала Надя. – Ну, в Москве-то я постоянно живу, у меня там родители и брат, хотя в последнее время больше бываю в Кислоярске. А вот Петербург… Знали бы вы, какая это красота, какое величие – одетая в гранит Нева, Зимний дворец, Мойка, Адмиралтейство, белые ночи, когда одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса…

В глазах Рыжего промелькнула какая-то неясная тень, однако он выдавил из себя любезную улыбку:

– Да, должно быть, это весьма красивый город.

– И вы знаете, там живут очень интересные люди. Я вот познакомилась с одной семьей. – И, не глядя на собеседника, Чаликова добавила: – Некие Веревкины. – Рыжий непроницаемо молчал, наблюдая за искорками костра, и Надя продолжила: – Очень милая и интеллигентная семья, Марья Петровна уже на пенсии, а Семен Васильевич еще работает, преподает в школе математику. Знаете, жизнь сейчас трудная, на одну пенсию прожить сложно, а они все никак не могут отказаться от советских привычек – ну там читать «Новый Мир», ходить в музеи, на выставки, в театр…

– И где они живут? – разомкнул уста Рыжий.

– Да там же, где и раньше, на Литейном, – ответила Надя. – Впрочем, вам это название, должно быть, ни о чем не говорит. Сын у них пропал без вести лет двадцать назад или чуть больше, а дочка замужем, у нее двое детей, и живут они, если не ошибаюсь, в Тихвине, это под Санкт-Петербургом.

– Весьма любопытно, – заметил Рыжий. – Непонятно только, для чего вы все это мне рассказываете?

– Да, действительно, – согласилась Чаликова. – Совершенно не для чего.

Неожиданно Рыжий вскочил:

– Давайте, Надя, подойдем поближе к терему. Кажется, наш Государь занялся раздачей слонов, надо проследить, чтобы он не очень увлекался. -Рыжий подал Наде руку, и они направились к терему.

А на веранде царь Дормидонт, собрав вокруг себя всех, кто находился в тереме, толкал речь:

– Ну что, мы тут, понимаешь ли, собрались все те, кто ковал нашу победу над лютым ворогом. И я решил всех вас наградить по-царски!

– Но в пределах реальных возможностей, – добавил Рыжий, вступая вместе с Чаликовой на веранду.

– Ну, тебя, Танюшка, я уж наградил, – продолжал царь, – дал добро на замужество.

– Благодарю тебя, батюшка! – низко поклонилась Танюшка.

– А ты чего, понимаешь, желаешь? – оборотился царь к боярину Андрею.

Тот поднялся:

– Государь, если я и принес какую-то пользу тебе и Отечеству, то не ради наград!

Царь нахмурился:

– Ты что, невежа, отказываешься от царской милости? Так я тебя накажу!

Боярин Андрей поклонился:

– На все твоя воля, царь-батюшка. Готов принять любое наказание.

– А наказание будет такое, – продолжал Дормидонт. – Назначаю тебя царь-городским головой, заместо пройдохи Длиннорукого.

У боярина от такого наказания чуть не отвисла челюсть, а Рыжий обрадовался:

– Прекрасная идея! Да мы теперь такое провернем – не только канализацию, но и водопровод построим. А там, глядишь, и на электрификацию замахнемся…

– Ну, заладила сорока, – вздохнул царь. – А ты помолчи, зятек любезный. – И обернулся к Дубову: – Ну а ты чего желаешь, Василий Николаич?

Детектив несколько смутился:

– Ваше Величество, в раскрытии мангазейского заговора мне очень помогли два скомороха, Антип и Мисаил…

– А, помню, – подхватил Дормидонт, – когда-то они состояли у меня на службе. Князь Святославский уже мне замолвил за них словечко, и я отдал распоряжение возвернуть их обоих взад на службу в Потешный приказ. А ты скажи, чего сам желаешь.