Холм демонов

На лужайку въехала серебряная карета, запряженная тройкой белых коней. Едва экипаж остановился, возница соскочил со своего места, распахнул дверь, и из кареты вышел собственной персоной царь Дормидонт. Все, кто находился на лужайке или на веранде, склонились в почтительном поклоне, если не считать Змея Горыныча, который мирно дремал под березками и был почти неразличим в сгустившихся сумерках.

– О, да тут все, понимаешь, в сборе! – поприветствовал царь присутствующих. – И ты, боярин Владлен, здесь! А, Рыжий, и ты тут? Да ладно, не боись, я нынче в духе. – Царь двинулся к веранде. – Ага, да вы тут чаи гоняете. Налей-ка и мне, эскулап. Токмо без той гадости, что ты давеча подбавил Длиннорукому.

– Да что вы, Государь! – дежурно запротестовал Серапионыч, наливая Дормидонту чашку, но тот махнул рукой:

– Ничего, боярин Владлен, не отпирайся. Не виноват же ты, что от твоего снадобья из князя вся его суть истинная поперла. Оказалось-таки, что он в заговоре, понимаешь, состоит. Ну, ужо я ему покажу, башку отрублю, как пить дать! – Царь с удовольствием отхлебнул чаю. – Эх, чудная погодка. Было бы посветлее, так в лапту, понимаешь, сыграли бы…

– Какими судьбами, батюшка? – осторожно спросила Танюшка, присаживаясь за стол.

– Да в городе совсем заморочили, – вздохнул Дормидонт. – Едва только пришла весть о нашей победе, как наши бояре ко мне заявились – мол, поздравляем тебя, царь-батюшка, и все такое. А сами готовы были меня со всеми потрохами Григорию сдать. И так мне, понимаешь, противно стало, что решил я на все плюнуть да и отъехать в свой терем. – Дормидонт резко повернулся к дочке: – Ну, Танюшка, довольно я наслышан от воеводничьего гонца о твоих доблестях с покойным боярином Андреем…

– Да что ты, батюшка, – смутилась царевна.

– Мы выполняли свой долг, – скромно заметил «покойный боярин Андрей».

– Ну ладно, дочка, я с тебя снимаю высылку из столицы, – продолжал царь. – Проси у меня все, чего хочешь!

– Только в разумных финансовых пределах, – поспешно добавил Рыжий.

– Тятенька, позволь мне выйти за Рыжего! – выпалила Танюшка.

– Тьфу, заладила! – топнул ногой Дормидонт. И вдруг широко, по-доброму, улыбнулся: – Ну да ладно уж, ради такого случая – согласен!

– Правда, батюшка?! – Не веря своему счастью, царевна бросилась на шею к Дормидонту.

– Многая лета жениху и невесте!!! – громогласно заревел майор Селезень.

– Черт, совсем оглушил, – проворчал Чумичка.

– Только как же я вас, понимаешь, благословлю? – задался вопросом царь. – Я ж не знал, что такое дело будет, священника бы с собою прихватил, иконку чудотворную…

– Священник у нас есть, – заметила Чаликова. – Государь, позвольте вам представить: отец Александр, майор, то есть настоятель Каменской церкви.

– Ну, вы уж хватили, Надежда, – слегка опешил майор. – Пока что я еще никакой не священник…

– Ну и что? – не растерялась Надя. – Тут ведь тоже пока что еще не свадьба. А только помолвка.

– Постойте, я что-то не понял, – тряхнул головой Дормидонт. – Вы что, собираетесь стать священником?

– Да, место приходского священника в Каменке оказалось вакан… то есть свободным, – выдал справку Рыжий, – и Александр Иваныч хотел бы его занять. И я прошу вас, Государь, способствовать этому назначению. Дело в том, что майор, находясь в Каменке, уничтожил обоз с тайным оружием князя Григория и теперь желает там поселиться, дабы, по его словам, крестом и мечом бороться с нечистой силой.

– Недурственно, – Дормидонт с симпатией оглядел Селезня. – Хоть рукоположение священников – это не моя епархия, но, в конце-то концов, царь я али не царь? Отныне будешь священником.

– Ну так приступим к благословению? – будто боясь, что отец передумает, напомнила Танюшка.

– Погоди, а как же иконка? – нахмурился царь. – Тут, в тереме, и всякой еды, и особливо пития довольно, а благодати – никакой…

– Государь, – выступил вперед боярин Андрей, – может быть, мой крест заменит икону? Намедни он меня спас от смерти лютой, а нынче помог поднять наше воинство на врага! – С этими словами боярин снял с себя крест и протянул его майору.

– А годится ли такая замена? – засомневался царь.

– Давайте спросим у духовенства, – предложил Рыжий.

– Годится, не извольте беспокоиться! – великодушно прогудел майор, принимая крест от боярина Андрея.

– Ну так благословляю вас, понимаешь, на счастливую жизнь на благо самим себе, царю и Отечеству! – с пафосом произнес Дормидонт. – Будьте здоровы и живите долго, себе в радость и народу в утешение!

Жених и невеста, взявшись за руки, смущенно поцеловались, а новопоставленный священник, подняв кооперативный крест, проревел:

– Многая, многая, многая лета, аллилуйя!

И хоть майор не был уверен, что именно эти слова следует исполнять при помолвке, но та искренность, с какой он это делал, сторицей искупала все неточности и погрешности.

– Ну, такое дело не мешало бы и отпраздновать, – заявил Дормидонт. -Тащите из подвала вино и пенные меды!

– Государь! – предостерегающе поднял палец Серапионыч.