Холм демонов

– Нет, но этот факт вполне вписывается в общую схему. – Василий поглубже запахнул на себе кафтан. – Попытаюсь обрисовать картину, как я ее вижу. Международное положение Кислоярского царства очень шатко и ненадежно – его постоянно держит в напряжении сосед, князь Григорий. Ситуация усугубляется еще и тем, что многие влиятельные сановники Царь-Города являются тайными, а то и явными сторонниками князя Григория и видят в нем орудие против царя Дормидонта, а если точнее – против, назовем его так, обновленческого курса, который пытаются проводить Рыжий и его люди. Что касаемо собственно Рыжего, то его положение еще более шаткое и ненадежное -он в своей деятельности опирается только на благосклонность царя и, что немаловажно, его дочки царевны Танюшки.

– Извините, Васенька, что перебиваю вашу дедуктивную мысль, – сказала Надя, – но я сейчас вспомнила одну вещь. Когда я была в Боярской думе, то услышала там много всякой брани в адрес Рыжего, но даже самые заядлые хулители, обвинявшие его чуть ли не в скотоложстве, не могли упрекнуть его в воровстве и мздоимстве. Мне кажется, что это о чем-то говорит.

– И не удивительно! – заявил майор. – Может, потому они Рыжего так и ненавидят, что он не ворует, как все они.

– Да, – кивнула Надя, – но тут получается несостыковка: с одной стороны, Рыжий – честный и бескорыстный человек, который пытается вывести закосневшее в средневековщине Кислоярское царство, как сказали бы у нас, на европейский путь развития, а с другой стороны…

– С волками жить – по-волчьи выть, – афористично заметил Селезень. А баронесса фон Ачкасофф добавила:

– Как пишут в учебниках истории, такой-то – яркая и противоречивая личность. И дальнейшее можно не объяснять.

– Так же как «Кислоярск – город контрастов», – съехидничал майор.

– Да, госпожа баронесса, вы правы. Чуть позже мы дойдем и до причин, почему он велел Чумичке так с нами поступить, но пока продолжу начатую мысль, – сказал Василий. – Итак, Рыжий, умело балансируя между царем и оппозицией, проводит свою линию, и вдруг сваливается новая напасть. Представьте – какой-то авантюрист, шулер с наполеоновскими замашками, -Дубов небрежно кивнул в сторону Каширского, который по-прежнему лежал без сознания, – подстрекает князя Григория жениться на царевне, а в случае отказа пойти войной на Царь-Город. Для Рыжего это – полный крах, конец его карьеры, а главное – конец всех его «европейских» начинаний. Он лихорадочно ищет способ нейтрализовать Каширского, а если получится, то и князя Григория. И тут в Царь-Городе появляемся мы – тоже преследующие Каширского, хотя и по другим причинам. И он решил избавиться от него нашими руками…

– А вам не кажется, Вася, – вновь вклинилась Чаликова в логические построения сыщика, – что мы явились в Царь-Город, так сказать, очень уж кстати?

– Дайте срок, Наденька, поговорим и об этом, – ответил детектив. – А теперь попытаемся по-новому взглянуть на наше собственное пребывание в Царь-Городе с первых же минут. Как вы помните, все началось с того, что нас арестовали на входе в город, и один из стрельцов произнес при этом знаменательную фразу: «Все ясно, это те самые». Стало быть, о нашем появлении уже было известно и, подозреваю, как раз от того мужичка в лаптях, которого мы встретили рано утром на дороге.

– Как, этот живописный деревенский старичок – агент Рыжего? -изумилась Чаликова.

– Очень возможно, – кивнул Василий. – Не исключено, что он живет в той избушке, которую уважаемая баронесса отнесла к новгородскому стилю тринадцатого века, и наблюдает за окрестностями Горохового городища… В общем, нас задержали и отправили в темницу. И тут появляется Рыжий – полная противоположность грубоватым охранникам: освобождает нас из темницы, поселяет у себя в тереме, оказывает самый теплый прием и полное содействие во всех наших планах…

– Погодите, Василий Николаич, – перебила госпожа Хелена, – а откуда он узнал, что мы – это мы? Вы же никому до Рыжего не рассказывали, что гоняетесь за Каширским!