Холмы Каледонии

Мистер Уолш посмотрел ему в лицо и поразился, сколь мало в его чертах осталось человеческого – лицо словно заострилось, яркие голубые глаза сияли холодным огнем, и от этого взгляда пробирало до мурашек, и выражение, застывшее на его лице, не было ни одним из тех, что мистер Уолш привык наблюдать.

– Садитесь, Мирт, – настойчиво попросил он.

– Я постою, – холодно ответил Габриэль.

– Что ж, ваше право… – мистер Уолш раскрыл газету и развернул ее так, чтобы визитеру было видно. – Слухи о ваших талантах разлетаются быстрее звука! Не думали о том, чтобы стать оратором? Вы видная персона, привлекаете внимание общества…

– Не планировал, – процедил мистер Мирт. – Мне все равно, что успели придумать репортеры. Вы знаете, кто устроил поджог?

– Признаться честно, не имею понятия, – пожал плечами мистер Уолш. – Да и народ это мало интересует. Причины поджога – такая ерунда по сравнению с тем, что вы буквально вызвали дождь. Что вы натворили, Мирт?

– Что я натворил? – Габриэль сузил глаза. – Я спасал свое детище от завистливых дилетантов. Если уж вы каким-то образом оказались среди читателей желтой прессы, вы должны были видеть многочисленные нападки на меня и моих коллег. Я могу стерпеть все. Но не покушение. На мой. Дирижабль.

Его палец опустился прямо на газетную черно-белую парографию с подписью «Миртная магия».

– Это – показатель самых низменных, самых жалких качеств, которые только есть у смертных, – процедил он. – И это Британия, которой вы так гордитесь? В ближайшее время я выведу свой дирижабль из ангара и он будет стоять на открытом месте. Как я могу быть уверен, что это не повторится?!

– Ладно. Я выдам вам стражу. Я буду охранять ваш проклятый дирижабль столько, сколько вы сочтете нужным, если вас это утешит!

– О, это меня очень утешит! Но еще сильнее меня бы утешило, если бы подобного в принципе не произошло!

– Успокойтесь, Мирт, – мистер Уолш прижал палец к виску.

– Успокойтесь?! Кто-то пытался уничтожить дирижабль прямо накануне его запуска, кто-то очень настырный и настойчивый, и я знаю кто.

– И кто же? – устало спросил мистер Уолш. Лекарство переставало действовать, а мистер Мирт, кажется, сегодня не был способен на спокойный конструктивный разговор.

– Я скажу вам имя, – выдохнул мистер Мирт, наклоняясь ближе. – Это лорд Эдвард Дарроу, которого вы так оберегаете, игнорируя его возмутительное поведение. И вы, Уолш, можете ничего с этим не делать – я разберусь с ним сам, так, что у него надолго отпадет потребность… шутить. Но помните, что от успеха моего полета зависит и ваша жизнь!

Мистер Уолш промолчал.

Доктор Ламберт не выдержал и укоризненно проговорил:

– За что вы так с ним, мистер Мирт, он же болеет, ему нельзя волноваться…

– Вот именно! Мне нельзя волноваться, а вы, Мирт, помимо того, что врываетесь ко мне без приглашения, еще и творите беспредел! Допустить, чтобы смертные обыватели увидели вашу сущность! Для этого мы столько лет хранили вашу тайну?!

Мистер Мирт сделал шаг назад и усмехнулся краешком губ.

– Вы хранили мою тайну? Разве вам не известно, что любая магия хранит исключительно сама себя? Я жил жизнью смертного, потому что таков был изначальный уговор. И, должен заметить, вполне с ней справлялся. Но в случае, когда на кону стоит что-то особенно важное – безопасность моей страны, моего детища или дорогих мне людей, – я, как вы могли убедиться, без колебаний выберу обнажить свою душу, но не допустить потери!

– Но одно дело – открыться Парламенту, это уважаемые люди, какие могут быть от них тайны. Но вас видели фермеры!

– И фермеры теперь знают, что магия фаэ до сих пор жива. Что фаэ живут среди нас. – Мистер Мирт наклонился и прошептал ему почти на ухо: – Вы же не думали, что я один такой?

Удивление, отразившееся на лице Уолша, заставило его невесело рассмеяться.

– Стало быть, мы в расчете – я зол на вас за то, что вы не смогли вовремя остановить Дарроу, на которого вы, несомненно, имеете куда больше влияния, чем кто-либо еще. Вы злы на меня за то, что впустил магию в ваш рациональный мир логики. И все же… Если вы не впустите магию в свое сердце, никакое яблоко не спасет вас. Мистер Уолш, фаэ ушли не просто так.

– А фаэ могут… вернуться? – осторожно спросил доктор Ламберт, зачарованно наблюдающий за их перепалкой.

Мистер Мирт покачал головой:

– Я не знаю. Я не был в Холмах. Я могу говорить только за себя, и да – я фаэ, который может вернуться из полета на первом в мире летательном аппарате, которого бы не существовало, подойди я к нему с логикой смертных и человеческими представлениями о возможном.

Он обернулся к мистеру Уолшу:

– Взлет назначен на завтра, на десять утра. Надеюсь, это газеты сообщить не забыли?

– О нет, что вы, – мистер Уолш перевернул газету. – На первой странице! Я постараюсь быть, Мирт. Не подведите меня.

– Служу Бриттским островам, – полушутя ответил мистер Мирт, склоняясь в вежливом поклоне, но глаза его оставались серьезными.

Чеканя шаг, он покинул кабинет мистера Уолша в еще большем смятении, чем в него входил.

* * *