Холмы надежды

Дарена, очевидно, несло. Он перешел на крик, а последний вопрос и вовсе прозвучал так высоко, что Эрик вздрогнул и отпустил руку Селены. Девушка ожидала, что сейчас внутри у него разгорится пожар ненависти, как тогда, в баре, но его слова стали неожиданностью для всех:

– Всё это в прошлом.

– Ты забыл Эмму?! – вскипел Дарен.

– Нет. Это невозможно. Но винить в ее гибели Селену или Барбару, или даже Марка глупо. Они сами – жертвы обстоятельств.

Марк и Барбара, стоявшие до этого вдали и перешептывающиеся о чем-то, вернулись и застыли от услышанного. Селена и сама не верила своим ушам. Она не знала, кто такая Эмма, но трагическую историю о матери Эрика помнила. Тогда почему он изменил свое мнение? Он устало огляделся, и, отбросив дотлевшую скрутку, медленно и четко произнес:

– Мне плевать, кто лидер. Я не собираюсь никого вести за собой, как и подчиняться – у меня своя дорога. Но знаю, что вы, – он обратился к Дарену и Робин, – поддержите меня. А вы…– он сделал паузу и задержал взгляд своих серо-зеленых глаз на Селене: – Решайте сами, куда и с кем идете вы.

Он уставился на Марка.

– Но если мы вместе, то команда. И не надо строить из себя крутого супергероя. Это никому не интересно, особенно сейчас, когда мы в Богом забытом месте на волосок от смерти, а единственные твои зрители – эти перепуганные девчонки. И уж поверь, им гораздо важнее остаться в живых, а не наблюдать за нашими разборками.

Марк собирался что-то возразить, но, почувствовав, как Барбара тянет его за рукав, сдержался.

– Тогда вопрос решен. Предлагаю, раз уж мы остановились, развести костер, перекусить и немного вздремнуть. Дежурство может определить жребий, – Эрик криво улыбнулся. – Но если вы считаете, что я снова командую – делайте то, что считаете нужным.

В воздухе повисла тишина, но уже через мгновение путники стали разбивать лагерь. Благоразумие одержало верх.

Глава 25

– Иди спать, Дарен, – не смотря на друга, пробормотал Эрик, жуя короткую соломинку, выпавшую ему в жеребьевке.

– Решу сам, – огрызнулся парень, присаживаясь рядом.

Он выглядел так, будто какой-то вопрос не давал ему покоя – пальцы постоянно сжимались в кулаки, он ёрзал, вздыхал и тер лоб. От внимания Эрика это не могло скрыться, и он раздраженно спросил:

– Ну? Что тебе нужно?

– Ты и вправду забыл Эмму? – это прозвучало как обвинение, претензия и жалоба в одном флаконе.

Эрик выплюнул соломинку в гаснущие угли костра.

– Почему-то, когда ты считал, что я трахаю все, что движется в Вейстленде, тебя этот вопрос не заботил.

– Я знаю, что тебе было больно тогда и ты искал успокоения.

– Дарен, какой ж ты придурок. Ты ничего не знаешь. Я не спал ни с одной из них.

– Они говорили…

– Бабам ты верил… ой, пошел ты…

Эрик замолчал и погрузился в свои воспоминания.

Три года назад…

Девушка с большими красивыми глазами лежала рядом с ним в только им двоим известном месте, в их личном убежище. Он сделал все, чтобы ей было комфортно и уютно здесь, на сколько вообще понятие «комфорт» соответствовало Пустоши.

Эрик мог часами любоваться ею, касаться пальцами нежной кожи, чертить на обнаженной спине рисунки, перебирать ее русые волосы, вдыхать ее аромат. Эмма была прекрасна, и он любил ее. Единственное, что так бесило парня – упрямство Эммы, и от работы в каменоломне отговорить девушку никак не удавалось.

– Эмма, Дарен вполне справится.

– Мы уже обсуждали это, – она протянула руку и коснулась его губ пальцем, намекая, что разговор окончен. – Мама не в силах работать, а Дарен не выполняет норму за двоих.

– Я выйду в твою смену.

– Милый, меня не нужно оберегать! – она чмокнула его в нос и поднялась с жесткой кровати, застегнула на груди сарафан в мелкий цветочек и собрала волосы в пучок на затылке. – К тому же, сегодня у тебя единственный выходной, а ты и сам работаешь за всю семью последние несколько месяцев.

Эрик тяжело вздохнул, вспоминая болезненный вид матери и тут же стараясь избавиться от наваждения. Эмма вдруг закашлялась, стоя в дверях и буквально согнувшись пополам. Эрик подскочил к ней и обнял за плечи.

– Эми, что с тобой?!

Девушка старалась сдержать приступ, но не могла, задыхаясь и обмякая в руках Эрика. Он прижимал ее к груди, пытаясь унять нарастающую панику. Когда кашель, наконец, затих, и Эмма сделала вдох, парень произнес сквозь сжатые зубы:

– Эмма, это уже не в первый раз. Я прошу тебя, отдохни. Вечером я приведу доктора. Не ходи сегодня на работу. Я узнаю про завод, раз уж ты такая упрямая и наотрез отказываешься не работать вовсе. Там тебе будет легче. Я не могу позаботиться о тебе иначе, дай сделать хотя бы это.

Девушка взяла его красивое лицо в свои руки, успевшие огрубеть от тяжелой работы, и прошептала:

– Встретимся после смены в баре.

Еще раз поцеловав парня и освободившись от объятий, Эмма выпорхнула из маленького покосившегося домика, стоявшего на холме. Но в баре она так и не появилась. Эрик прождал ее около часа, а потом, встревоженный, направился к их с Дареном дому. Друг сидел на рассохшихся деревянных ступенях, обхватив голову обеими руками.