Холмы надежды

– Дарен… где твоя сестра? – беспокойство усиливалось. Тот, всхлипывая, махнул в сторону приоткрытой двери.

Эрик влетел внутрь, натыкаясь на скудную самодельную мебель. В помещении было холодно и мрачно – печь не растопили, а всего одна лампа почти не давала света. У дальней стены на узкой кровати лежала Эмма, рядом с ней на табурете сидела, сгорбившись, женщина – мама девушки. Она протирала полотенцем лоб дочери и всхлипывала.

– Что произошло?! – вскричал Эрик, бросившись к постели.

– У нее жар. Она в каменоломне упала без сознания, и ее принесли сюда.

– Утром случился приступ…

– В последние дни слишком часто. Но такое состояние – впервые.

Эмма была белой, тяжело и хрипло дышала и не открывала глаз. Все ее тело покрывала испарина, волосы и светлый тонкий сарафан прилипли к телу.

– Я посижу с ней.

Мать передала Эрику таз с водой и полотенце и, уже не сдерживая рыданий, вышла из комнаты. Парень присел на край кровати, поглаживая Эмму и протирая пылающую кожу.

– Это ты, – прошептала она чуть слышно. Эрик сжал ее ладонь.

– Да, Эми. Ты напугала меня…

Уголки ее губ дрогнули и поползли вверх. Каждое движение давалось ей с огромным усилием.

– Прекрати волноваться за меня. Я сильная девочка, со мной все хорошо. Просто немного приболела.

– Заботиться не даешь, но волноваться не запретишь!

Очередной приступ кашля начал душить Эмму. Видно было, что он приносит ей невыносимые мучения и боль. Ее сарафан окрасился мелкими кроваво-красными крапинками, расплывшимися в причудливый рисунок на влажной ткани.

– Эмма… – Эрик прижал девушку к себе.

– Мне нужно отдохнуть, – прохрипела она. – Пожалуйста. Приходи завтра.

Не в силах отказать, Эрик поцеловал ее горящий лоб и контрастно ледяные пальцы, поднялся с кровати и, обернувшись на секунду в дверях комнаты, выскочил прочь из дома в сгущавшиеся сумерки. Дарен нервно курил, сидя там же, на ступенях.

– Она умрет, – голос был не его, совсем чужой и далекий.

– Заткнись, – прошипел Эрик. – С ней все будет хорошо!

Эти ее слова крутились в голове, эхом раздаваясь в ушах, и вторили в сердце. Парень побрел в их маленький дом, стоявший далеко за окраиной Вейстленда. Без нее там было совсем пусто, холодно и одиноко. Эрик погасил свечи и до утра просидел у окна, покачиваясь на самодельном табурете и вглядываясь в плотную тьму. А с первыми лучами солнца он вернулся в поселение, где Дарен встретил его, рыдая и бормоча:

– Не ходи, не ходи в дом… Не нужно тебе это видеть!

Эрик оттолкнул его и вбежал в комнату. Эмма лежала в том же положении, в каком он оставил ее вчера вечером – на спине, лицом к потолку. Руки были сложены на груди, но она почему-то не вздымалась от тяжелого дыхания. Сарафан был почти сухим, но в пятнах крови. Их было много. Как и на тонком покрывале, которым девушка была накрыта.

– Милая… – сдавленно прошептал Эрик, сжимая ее холодную ладонь в своих. – Как ты?

Тишина.

– Поговори со мной, прошу.

Его широкие брови сдвинулись, лицо исказила гримаса страдания.

– Эмма, скажи хоть что-нибудь.

Он прикоснулся к ее груди – холодная и обездвиженная. Парень уже все понимал, но не хотел верить. Серо-зеленые глаза наполнились влагой.

– Эрик. Все кончено, – раздалось за спиной.

– Иди к черту, – прошептал он, сжимая руку девушки и роняя слезы на простыню. – Она сильная. Она… Черт!

Рыдания сотрясли его тело. Она завыл, как зверь, утыкаясь лбом в ее грудь и скручивая пальцами края покрывала.

– Я должен был защитить ее! Заботиться о ней! И тогда Эмма бы не ушла! Не так… Господи…

Крик сменился шепотом, рыдания – тишиной. А потом снова и снова. Никто не рискнул подойти к парню и попытаться успокоить его. Когда он, наконец, замер над ее телом, Дарен осмелился коснуться его плеча.

– Пойдем…

Эрик поднялся и вышел из дома.

– Я ненавижу, ненавижу этот гребаный мир! Я уничтожу эту каменоломню, Совет и весь Хоуп Хиллс! Они заплатят за все страдания Эммы! За ее боль!

Парень шатался по двору, разбивая кулаки в кровь обо все, что попадалось на пути.

– Сделаем это вместе, когда придет время, – закурил Дарен, сузив глаза и кивая собственным мыслям.

Настоящее время…

Эрик моргнул и вернулся в реальность.

– Я никогда не смогу ее забыть, понял? Я любил только ее, ее одну. И бесконечно виноват перед ней… Больше никогда я не хочу испытывать ничего подобного.

Дарен покосился на друга, заметил, как тот заломил руки в ему одному понятном порыве и вздохнул:

– Эрик, я слишком хорошо тебя знаю. Вечно прятать под панцирем себя настоящего ты не сможешь. И мне кажется, что он уже треснул.

– Что ты несешь? – парень старался не выдавать то ли волнение, то ли раздражение.

– Ты и сам знаешь, о чем я. Но я хочу, чтобы ты выбрал кого-то достойного. Того, кто сможет заглушить боль в твоем сердце.

Дарен встал и, не дожидаясь ответа, ушел. А Эрик остался сидеть у костра, пытаясь совладать со своей памятью и спрятать поглубже воспоминания о событиях прошлого, изменивших его навсегда.

Глава 26