Холод. 98 лет спустя

Я вообще не хочу ни с кем разговаривать, но продолжаю это делать. Так всегда происходит. Мои желания никогда не брались в расчет. И только сейчас я это поняла, словно с меня скинули покрывало. Всю жизнь я пыталась угодить дяде, сделать его более счастливым, и каждый утвердительный кивок его головы я ловила с распростертыми объятиями. Мои няни и сиделки всегда говорили: "Вот, Амели, нарисуй картинку дяде, да так, чтобы ему понравилось, спой песенку, да так, чтобы дядя был доволен". Возможно, я была рождена для того, чтобы служить мужчинам? Я не знаю, для чего я родилась, но если для этого, то…

Не хочу думать об этом.

Но сейчас я просто хочу, чтобы всё закончилось. Что бы это ни было, пусть прекратится. Эта боль, которая кладбищем распростерлась у меня внутри. Пусть она уйдет. По сути, как бы глупо это ни было, я потеряла сегодня единственного друга, который когда-либо у меня был.

— Боа, где Моры? — спрашивает дядя.

— Мертвы. Все.

— Твои люди?

— Они с честью сражались, но, к сожалению, силы были не на нашей стороне. — с искренним сожалением отвечает Боа, немного склонив голову вниз. Отличный актер.

Дядя разворачивается и отдает приказ своему человеку. Тот тут же уходит. Куда он пошел? Зачем? Но я вспоминаю совсем о другом. На меня словно вылили ушат ледяной воды. У меня, кажется, даже зрение стало четче. Смотрю на родственника и спрашиваю:

— Дядя? Могу ли я уйти к себе, смыть всё это и переодеться?

— Да, конечно. Дюк, иди с ней. Мне кажется, она сильно потрясена. — отвечает дядя и не дождавшись моего ухода оборачивается к своим людям.

Ещё как потрясена. Мы уходим из кабинета, я стараюсь не обращать внимание на Дюка, словно его здесь нет. Первым делом направляюсь к себе в комнату. Запираюсь там и иду в душ. Встаю под теплую воду, и слезы с новой силой начинают душить меня.

Мне больно.

Мне страшно.

И сейчас мне впервые за всю мою жизнь одиноко. Я как никогда ощущаю, что я одна против всех. Или все против меня. Я же просто хотела спокойно жить в своем родном городе. Если бы дядя не решил, что ему нужен этот брак, не было бы ничего. Я бы не работала в борделе и не видела, с какой легкостью люди относятся к смерти других людей. Я бы не попала в камеру к Тони и не увидела эти ужасные бои. Я не была бы свидетелем того, как люди и Моры убивают друг друга. Я бы не стала невольным предателем своего рода. И я бы никогда не узнала Тони. Он был бы жив.

Я должна сделать то, что обещала, это было важно для него. Значит, это важно и для меня. Ну хоть на что-то я годна?

Стараюсь взять себя в руки. Стоя под струями воды, прекращаю плакать, демонстративно вытираю слезы, но снова срываюсь на тихий вой. С третей попытки мне удается успокоиться. Я не хочу, чтобы Боа видел, как мне больно, иначе он будет пользоваться этим в будущем.

Выхожу из душа, быстро одеваюсь. В спешке покидаю комнату. Дюк по-прежнему ждет меня. Не обращая на него внимания, иду в сторону складов. Я знаю, где именно лежат вещи пойманных Моров. Это место даже никто не охраняет, ведь уважающий себя и свой род человек никогда не позарится на вещи чудовищ. Но я себя не уважаю, как и свой род, собственно говоря.

— Амели, ты куда? — доносится из-за спины голос Дюка. — Нас ждут Максвелл и Боа.

— Зачем они нас ждут? — и вот я опять иду на диалог.

— Пришло время заключить брак.

Останавливаюсь на месте и оборачиваюсь к Дюку.

— Пришло время заключить брак. — тупо повторяю я, дальше говорю скорее для себя, чем для Дюка. — Мне нужно на склады.

Разворачиваюсь и иду дальше.

— У нас нет времени. — летит мне вдогонку.

— Его всегда недостаточно. — говорю я и прибавляю шаг.

— Амели, стой!

Повышает на меня голос Дюк. И я срываюсь с места. Бегу так быстро, как только возможно. Поворот направо. Немного прямо. Ещё поворот. Ещё один. Дыхание сбивается, но через три минуты я оказываюсь перед складом. Отпираю огромные двери, на которые даже никто не повесил замок.

— О, нет. Здесь невозможно что-то найти.

Огромный ангар, разделенный на две части небольшой тропинкой посередине, а по бокам тысячи вещей. В основном это одежда и обувь. Боже, сколько Моров окончили свои жизни в стенах Скалы? От этих мыслей мерзкий холодок пробегает под кожей.

— Амели. — слышу я запыхавшийся голос Дюка. — Что тебе здесь нужно?

— Браслет.

— Браслет? Я не понимаю.

Молча вхожу в ангар и начинаю рыться в вещах. Сначала медленно, потом быстрее и быстрее. Не знаю, насколько хватит терпения Дюка. Но всё впустую, это словно искать иголку в стоге сена — невозможно. Нереально. Я с остервенением раскидываю чьи-то штаны, кофты, куртки, даже нижнее бельё.

— Амели, нам пора!

— Дюк? — слабый луч надежды пробивается сквозь тучи. Выпрямляюсь в полный рост и смотрю на Дюка. Надеюсь, я ему не совсем безразлична. — Я не доставлю никаких проблем на бракосочетании, если ты поможешь мне найти серебряный браслет с надписью "Сара".

Он тяжело вздыхает и спрашивает:

— Это браслет… Тони Аллена?

— Да. — не вижу смысла ему лгать. Он либо поможет, либо нет. Остальное неважно.