Холод. 98 лет спустя

— Тогда ты ищешь не там. — проходит вглубь ангара. — Его мы поймали больше года назад. И вещи его примерно здесь. — останавливается на пару метров дальше меня.

Начинаем совместные поиски. Ищем и ищем, но всё безрезультатно. Неужели я даже это не способна сделать? Просто найти браслет? Но я не сдаюсь, мне кажется, что это безумно важно. Возможно, самая важная вещь в моей жизни.

— Амели, это бесполезно. Идем.

Но я продолжаю искать. Шаги Дюка разносятся эхом по ангару. Я роюсь и роюсь в ворохе одежды. Рука Дюка опускается мне на плечо.

— Его не найти. — он начинает меня поднимать, и тут я вижу отблеск света в куче одежды, он немного дальше меня.

Скидываю руку Дюка и бросаюсь к блеску серебра. Протягиваю руку и достаю… кулон в виде листа клена. Это не то, что мне нужно. С сожалением разжимаю ладонь, и он падает обратно.

— Амели?

— Да, я поняла.

— Смотри. — говорит Дюк.

Оборачиваюсь к нему и наблюдаю, как его огромная ладонь, которая до сих пор в крови, раскрывается, и оттуда на меня смотрит серебряная цепь с буквами на бусинах. Подхожу к Дюку и забираю вещицу. "Сара". Это точно его браслет. Улыбаюсь, и слеза скатывается по щеке. Я нашла. Тони, я сделала то, что обещала. Сжимаю браслет и смотрю на Дюка.

— Нам пора. — говорит он.

И я молча иду за ним. По дороге надеваю браслет на руку, он большеват, но не спадает с меня. Перекатываю бусины между пальцами, и это странным образом немного успокаивает. Я это сделала. Тони, если ты меня слышишь, или видишь, то знай, я нашла браслет твоей дочери.

В кабинете нас уже ожидает дядя, Боа и священник.

— Ты обещала. — говорит мне на ухо Дюк и остается за дверью.

И я выполнила второе обещание за день. Нашла браслет и без заминки прошла путь бракосочетания. Всё повторила за священником, и в итоге Боа надел мне на палец кольцо. Оно такого же цвета, как и браслет, но кольцо для меня ничего не значит, только то, что я изменила свой статус и стала Амели Уилсон.

Боа поцеловал меня, но я ничего не почувствовала, даже отвращения. Мне разрешили собрать необходимые вещи, те, что будут напоминать мне о родном крае. Хочу ли я помнить об этом городе?

— Мне нужен только мой рюкзак. — сообщаю я.

— Где он? — спрашивает дядя. Его лицо впервые за долгое время выражает удовлетворение. Он добился своего. Он победил.

— В камере. — единственное, что я хочу запомнить, находится там в рюкзаке в моем блокноте, на восьмой и двенадцатой страницах. Тони не видел, но я нарисовала его. Дважды. Один раз, когда он спал, это вообще-то странно, но я не смогла сдержаться и нарисовала его. А второй раз, его ожидание перед боем. Его бесстрашный уверенный взгляд и совершенно расслабленную позу.

— Я принесу. — сказал Дюк, который зашел сразу после того, как вышел священник, и снова исчез за дверью.

Я же осталась стоять в кабинете дяди. Но он и Боа больше не замечали моего присутствия, они во всю обсуждали свои общие дела. Как только Дюк вернулся и отдал мне рюкзак, он посмотрел на меня так, что я поняла, Дюк знает, что именно мне было нужно. Он рылся в рюкзаке. Забираю драгоценную ношу, и Боа тут же подходит ко мне со спины. Молюсь про себя о том, чтобы он не решил посмотреть, что его новоиспеченная супруга решила забрать с собой. Но он просто обнимает меня за талию, влажно целует в шею и говорит:

— Моя милая жена. Нам пора в путь.

Я не отвечаю, ведь от моих слов ничего не зависит. Боа и Дюк выходят, а мы с дядей остаемся наедине. Момент прощания.

— Амели, я искренне желаю тебе счастья.

Я смотрю на дядю и понимаю, что когда-то моё счастье действительно имело для него значение, но не теперь. Сейчас для него важна Мертвая война, и я думаю, с таким подходом он её выиграет.

— Спасибо. — отвечаю я.

— Через пару недель я навещу тебя.

— Ты покинешь стены Скалы? — в удивлении спрашиваю я.

— Да. Ради тебя, да. — говорит он, но я теперь прекрасно понимаю, что это всё не ради меня.

— Тогда до встречи, дядя.

— До встречи, дорогая.

Не было никаких объятий, никаких слез по-поводу моего отъезда. Ни у него. Ни у меня.

Закинула рюкзак на плечо, ещё раз бросила взгляд на браслет и вышла из кабинета, даже не обернувшись.

Сначала я даже не обращала внимания, куда именно мы направляемся. Я вспоминала дамбу. Но придя в себя, обнаружила, что мы спустились на средний этаж Скалы и ушли далеко вглубь помещений, которыми никто не пользуется, дальше нас снова ждал подъем наверх, но только не на лифте, а по грубо вырубленной в камне лестнице. И вот там-то и оказался выход из Скалы. Теперь я это знаю, но… уже поздно.

Дюк провожал нашу процессию до самого выхода. На страже этих ворот стояло около трех десятков людей дяди. Они молча разошлись, и сначала открылись тяжеленные металлические двери толщиной в полметра, не меньше, на подобии таких я видела в книгах, это что-то вроде дверей в хранилищах банков. Дальше мы уперлись в скалистую породу. Но и она с помощью какого-то механизма разошлась по сторонам. Дюк пожелал мне счастливой жизни, на что я ничего не ответила.