ХОЛОД МАЛИОГОНТА

Ключ в скважину вошел не сразу, заставив его попыхтеть и помучиться. Оказавшись в прихожей, он зажег свет и чертыхнулся. Его шляпа и плащ почему-то валялись на полу. Водрузив их на вешалку, Александр заглянул в ванную и ополоснул руки. Присутствовала как холодная, так и горячая вода. Поддавшись искушению, он присел на край ванны и, отрегулировав температуру, подставил ладони под струю. Точно так же он поступал в далеком детстве, когда родители собирали его в школу. Уступая сладкой неге, он грелся под низвергающимся потоком, впадая в состояние коллапса. Вставать, идти куда-то казалось нелепым и никчемным. Бурление воды завораживало мозг, тепло подымалось от согреваемых ладоней к плечам и выше, достигая лопаток, искристо покалывая позвоночник. Родителей подобные забавы отчего-то всегда раздражали. Почти насильно ему всовывали в руки мыло и зубную щетку, выговаривали, указывая на часы и собственную готовность к предстоящим будням. Да, так оно и было когда-то… Уронив голову на грудь, Александр погружался в давно забытое дремотное состояние. Возможно, после сегодняшней встряски он, как ни в чем другом, нуждался в подобной процедуре.

– Ага!.. Мы-то думаем, он здесь пи-пи, ка-ка, а этот романтик ручонки греет!

Вздрогнув, Александр очнулся. В ванную заглядывал верзила лет двадцати пяти с широченными плечами и лбом, легко прикрываемым двумя сдвинутыми пальцами.

– Тащи его сюда!

Значит, как минимум, двое… Додумать Александр не успел. Верзила сгреб его мощной дланью и поволок к выходу. Весовые категории были столь неравными, что от мысли воспротивиться Александр немедленно отказался.

Увы, их оказалось несколько больше, чем он ожидал. В комнате, на диване и в кресле расположилось еще трое. Журнальный столик заменил подставку для ног, книги и журналы были разбросаны по полу. Да и не только книги. Должно быть, от скуки эти парни основательно прошлись по его вещам. Прибирать же за собой их, вероятно, никто и никогда не приучал. На полу, среди окурков и плевков, поблескивали осколки кухонного фарфора. Судя по запаху и следам на ковре, они успели попробовать кофе, да и перекусить, видимо, нашли чем. Удивительно, до чего легко и быстро люди осваивают новые места. Вчера еще пышная тайга, сегодня – леспромхоз и трубы, завтра – редкостная помойка. Тот же феномен наблюдался и здесь.

– Эй, ребятки! Что за бардак вы тут устроили!

– Нишкни, малыш! – верзила тряхнул следователя так, что у «малыша» лязгнули зубы. Один из сидящих на диване – кучерявый, похожий на цыгана, подал верзиле знак. Александра грубо подтолкнули вперед.

– Не буду испытывать твое терпение. Обрадую сразу: мы привезли тебе привет от Мамонта.

– Спасибо, – процедил следователь. – Что дальше?

– А дальше ты оценишь этот привет по достоинству, – кучерявый достал нож. – Должно быть, Мамонт в большой обиде на тебя. Потому как услуга, о которой он нас просил, несколько специфическая…

В руке говорящего щелкнула зажигалка. Медлительными кругами он повел лезвием над голубоватым язычком пламени. Заметив напряженный взгляд Александра, пояснил.

– Ничего страшного. Это не кастрация. Всего-навсего маленькая отметина на твоих плечиках. Как видишь, инфекции мы не занесем.

Парень, держащий следователя за ворот, громко заржал.

– Что еще за отметина?

– Одна-единственная буковка, – кучерявый улыбнулся, показав прокуренные зубы. – Та самая, с которой начинается расчудесное слово «мама». Таково, малыш, пожелание хозяина.

– Он хочет, чтобы ты не забывал его, – вставил сосед кучерявого, детина в кепи велосипедиста и радужных очках. – С этой буквы начинается не только «мама», но и его имя. Надеюсь, это ты сообразил?

Александр сообразил. Как сообразил и кое-что другое. Бедная квартира пострадает еще больше и пострадает по той простой причине, что он не позволит им прикоснуться к себе.

– По-моему, вы в курсе, что я работал на Лесника.

– Нас это не касается, малыш. Работал, не работал, чего уж теперь… Лесника нет, и мир его праху. Теперь хозяином Мамонт, и мы выполняем его указания.

– А на твое звание, мусор, нам тоже плевать, – меланхолично добавил велосипедист.

– Доплюетесь, – Александр с угрозой посмотрел кучерявому в глаза. – Ты слышишь меня, смуглявый? Как тебя по кликухе-то?

– Что? – брови кучерявого изумленно поползли вверх. – А я-то считал, мы поладили. Выходит, нет?

– Выходит, нет, – Александр старался говорить твердо. – И ваш квартет я запомню, в этом не сомневайся. Придет время, из под земли достану. А там и поквитаемся.

С кресла легко поднялся жилистый человек. В темном облегающем свитере, с выбритым до блеска черепом. Погладив себя по темени, он степенно приблизился к пленнику.

– Готическое «М», как и договаривались… – кучерявый подбросил нож в воздух. Жилистый поймал его на лету. Подчиняясь кивку велосипедиста, верзила рванул со спины следователя пиджак. Сукно треснуло в его пальцах, оголяя тело.

– Начинай, Винт.