Холодина

У меня еще дел по горло. Надо пожрать сварить – с утра горячего во рту не было. Печь пока не трогал – ждал темноты. Кинул сковородку на газовую плиту, нарубал туда колбасы и принялся замешивать яичный порошок (замерзшие яйца я есть давно перестал). Из-за спины слышались постоянное сопение, скрип кресла. Ведьма рвалась из пут… или привлекала мое внимание? Ибо каждый раз, когда я к ней поворачивался, она с нескрываемым удовольствием брезгливо посылала в меня очередную стрелу:

– Колхозник… Быдлан… Повариха… – и так далее. Но угроз уже не было.

Я спокойно готовил дальше, предвкушая, как начну жрать яичницу с колбасой на ее глазах, а с ней не поделюсь. Сцена была такой живой, что я аж зажмурил глаза от удовольствия.

Тррах!

Обернувшись, я только успел увидеть, как мой робот-пылесос (мой Уилсон!), кувыркаясь, катится через весь зал и с размаху врезается в стенку. Сука! Она пнула Уилсона, когда тот с тихим жужжанием проезжал мимо, делая свою незаметную работу. Бросив ложку, я метнулся к приятелю. Уилсон лежал на спине, бессильно работая щетками. Дрожащими руками я поднял его, чтобы перевернуть: верхняя панель от удара слегка отошла, обнажив поблескивающие внутренности Уилсона.

– Ссука! – с ревом я ринулся к креслу и с лютейшего замаха засадил ей прямо по лицу. Не кулаком, конечно, но изо всех сил! Недавно мне было стыдно за то, что бил ее, но сейчас я желал на месте прибить тварину!

Девка вскрикнула, сжалась, пряча лицо в спинку кресла. Я занес руку еще раз, постоял так пару вдохов, но нашел в себе силы ее медленно опустить.

– Ноги! Быстро! – рявкнул, рывком раздвинул ее ноги и скотчем примотал к ножкам кресла.

Потом вернулся к Уилсону и принялся тем же скотчем крепить крышку робота к корпусу. Пока такое – временное – решение. Надо будет взять где-нибудь хороший клей и залатать паренька. Съездить в хозяйственный… Занимаясь лечением (да, так и прозвучало в моей голове: лечением, а не ремонтом) я сидел специально так, чтобы видеть ведьму. Та тоже смотрела на меня. Совершенно молча и не дергаясь. И в ее глазах я с удовольствием обнаружил перемену. Почти неуловимую, но очень важную. Она встревожилась. Поразительное (для ее ситуации) ощущение безопасности исчезло из глаз. Кажется, эта тварина переоценивает меня. И теперь немного боится.

«Ну, если вдуматься, – пустился в рассуждения рационализм. – Девушку можно понять. Мы из-за какой-то мелочи пришли в звериную ярость. Если экстраполировать: что мы отмочим за серьезную погрешность?».

«Утухни… Сам ты мелочь» – злобно пробурчало еще не до конца угасшее безумие.

В принципе, проблема с Уилсоном пошла мне на пользу. Теперь рыжая ведьма пять раз подумает, прежде чем начнет меня злить. Вон как покорно ноги раздвинула… в хорошем смысле этого слова. Возможно, сейчас настал удачный момент для новой попытки завязать диалог, но злость моя до сих пор не прошла, и беседовать с пленницей не было никакого желания. Я наоборот решил усугубить ее страхи: примотал тело к спинке кресла, а само кресло придвинул вплотную к кровати (чтобы не смогла раскачать и опрокинуть). И всё это – в полном молчании.

А потом пошел на двор: пришло время натаскать домой дрова и уголь. Труд – он великий помощник по части вправления мозгов на место и успокоения души. К тому же, помогает не думать о раздвигании ног в плохом смысле.

Вообще-то, сегодня лучше бы не топить печь. Я понимал, что конфликт с Чужаками не пройдет бесследно. Они наверняка ищут свою потерянную бабу. Очень хотелось надеяться, что мой след они потеряли. Но даже если до машины дошли – им еще придется меня поискать. И вот тут дым даже в ночном небе будет опасным палевом. Однако, без жаркой печи сегодня никак нельзя. Не столько даже ради меня, сколько ради ведьмы.

Ночь всё ближе, и я не собираюсь засыпать с этой твариной в одной комнате. Даже связанной по рукам и ногам.

…Печка потихоньку разгоралась, пока я уплетал яичницу за обе щеки. Рыжая пленница смотрела осуждающе, но молчала: не просила и не ругалась. Вот и ладненько! Когда от печи пошел ощутимый жар, я собрал пару одеял, спальник и карематник (офигенная вещь, о которой я ничего раньше не знал!). Сдвинул палас, открыл люк в подвал и спустился вниз.

«Вот тут и поспишь, голубушка» – подумал злорадно, расстилая пенку, одеяла прямо рядом с фундаментом печи. Будет достаточно тепло. Собрался вылезать, но вдруг накатило озарение – и я спешно собрал все канистры с бензином и выволок их наверх. Ни одного шанса напакостить ей не оставлю!

Потом подошел к ведьме, разрезал скотч, спутывающий ее и потянул за плечо.

– Что? Куда? – задергалась она.

Молча потащил ее к люку.

– Нет! Не надо! Зачем? – до дуры, наконец, дошло, куда я ее волоку, и она не на шутку перепугалась.

– Да уймись ты! – встряхнул ее хорошенечко, потом ловко распутал веревку и освободил руки. – Спокойной ночи! Там спальник и всё, что нужно.

Потом подумал и сунул в ей в руки небольшой фонарик. Все-таки баба, по-любому, темноты боится.

– Лезь.