Холодина

Уши начали алеть. Мне вдруг очень сильно не захотелось, чтобы Чужачка поняла, что я ей специально делаю приятное. Этакий опухший от одиночества и спермотоксикоза мужик сначала похитил девку, а теперь неуклюже подкатывает к ней яйца.

Ужас весь в том, что со стороны так оно и выглядело. Да, я похищал дрища Чужака, ради информации и возможного контакта. Но вышло-то, что украл я девушку. Украл у целой группы мужиков, причем, возможно, она от кого-то из них беременна… Последняя мысль вообще грызла меня, словно открывшаяся язва… Ну, почему в новом году всё так через жопу идет в моей жизни?

Короче, никаких свечей. Только сковорода с сытным жоревом. Ну, пару банок еще можно открыть – все-таки вкусняшки. А ликер – на за что! Еще подумает, что я ее подпоить решил.

«А разве не так?».

«Кто это спрашивает?!» – прорычал я. Тишина.

Рыжая пленница не заметила, чего лишилась из-за моей мнительности. Полная радости от своей телесной чистоты, она бодро села за стол, потерла ладошки и уверенно взяла в одну руку вилку, в другую – ломоть хлеба.

– Я говодная, ак шабака, – с полным ртом проговорила Ритка.

Это упрек? Я ж ей оставлял всякой мелочи на перекус! Присмотрелся: да нет, просто так ляпнула, для поддержания беседы. Это я уже сам всюду подвох ищу. По итогу, все-таки не удержался и принес мороженое из кладовки. Ритка обрадовалась ему, как ребенок! Не удержался и себе в кружку немного отломил.

Вкусно.

Налопались от пуза. Спать еще не хотелось; за последние дни из-за поздней растопки печи, режим дня резко сместился в «совиный диапазон». Я включил Стинга, думал чего-нибудь почитать на сон грядущий. Но Ритка всё время отиралась рядышком, задавала пустяшные вопросы – сосредоточиться на «Крошке Цахесе» не получалось.

Значит, будет светская беседа. Заложил страницу, скрестил руки.

– Если честно, я сегодня так боялся оставлять тебя одну… – как бы так подобрать слова, чтобы не обидеть. – Ну, после того, что ты раньше устраивала. Собирал вещи и всё на наши чигиря оборачивался. Не случилось ли чего?

– За меня переживал? Или за свой дом?.. Да ладно, не дуйся! Какой ты ранимый, прости господи… А знаешь: я понимала, что ты удивишься. Больше тебе скажу: я сама себе удивилась.

Ритка приподнялась, подцепила руками кресло и подтянула его ко мне поближе.

– Просто я этой ночью о многом думала. Знаешь, поначалу с тобой было всё просто: ты – злобный маньяк, который захватил в плен бедную девушку и… Что «и» я тогда еще не выяснила. Может, ты насильник или какой-нибудь людоед. Хотя, какова вероятность, что среди нас – единиц уцелевших – окажется именно людоед… Не суть, – она решительно отмахнулась и снова посмотрела мне в глаза с улыбкой. – Мне всё с тобой было понятно. Надо выжить, надо обхитрить тебя, победить и вернуться к нашим.

«К нашим» неприятно царапнуло. Но я сдержал эмоции (по крайней мере, мне так кажется) и лишь многозначительно кивнул: принимаю, мол.

– Но вскрытие показало, что насильник из тебя вышел максимально пассивный. За прочими извращениями тоже замечен не был… Даже не подглядывал! – с укоризной ткнула она меня пальцем. Ткнула в упор, палец уперся в грудь и даже слегка скользнул вниз, прежде чем рука вернулась обратно. – Плоть моя тоже осталась нетронутой. Стало быть, никакой ты не людоед.

Ритка явно со мной кокетничала. Веселый тон рассказа всё больше превращался в игривый. И слова ведь как подбирает: «Плоть моя осталась нетронутой»! Я невольно переваривал в голове вторые и третьи значения фразы, потихоньку краснея.

– И тогда я решила, что ты просто трус. Сам, не подумав, влез в историю с нами, захватил меня… с перепугу. А теперь постоянно боишься утратить контроль, упустить меня, чтобы я не выдала твое логово – и весь твой маленький уютный мир не разрушился.

«Ну, что сказать, – вздохнула откровенность. – Девчонка всё по сути говорит».

Я грустно кивнул. С ужасом осознал, что мне приятнее было бы в глазах рыжей ведьмы выглядеть насильником. А нахлынувшее возбуждение, как рукой сняло.

– Но сегодня, мне кажется, я поняла, – интонации девушки стали совсем другими (я даже вздрогнул от неожиданности). Теперь она говорила мягким, немного грудным голосом, кусочки фраз проваливались в тихий шепот. – Ты держишь меня здесь, потому что не хочешь меня отпускать. Ты – осознанно или нет – боишься остаться один.

Мне стало слегка не по себе. Захотелось одновременно отодвинуться от ведьмы на безопасное расстояние и наоборот приникнуть поближе к этим грудным вибрациям.

Она… понимает меня?

– Тебе ведь пришлось оказаться совсем одному в этом пустом мертвом городе. В одиночку заботиться о себе, выживать. Бесконечные зимние ночи – и только наедине с собой. Никто не поможет, не поддержит, не остановит руку, которую ведет безумие.

Ее слова завораживали, я сам начинал преисполняться жалости к себе. Нет, я вдруг понял, что так оно всё и было! Я просто… не осознавал. Но вон он в углу стоит – Уилсон. Которого я завел от безысходности одиночества. Полюбил его, как друга. Бил по лицу девушку за него…

А сегодня – вообще не включил. Впервые за все эти дни.